Пять рассерженных жён
Шрифт:
— Постоянно. Я и сейчас намазана.
В дверь кабинета постучали.
— Секундочку, — сказала мне Зинаида и вышла.
Я тут же бросила тюбик с мазью в свою сумку. «Пусть будет, — подумала я. — Мало ли когда пригодится. Вдруг понадобится, а у меня уже есть.»
Отсутствовала Зинаида несколько минут. За это время успел вскипеть чайник. Я его отключила и заскучала. Уже хотела отправиться на поиски Зинаиды, но зазвонил её мобильник, который она забыла на столе.
«Что ж, узнаем кто ей звонит,» — подумала я
— Простите, — услышала я женский голос, — я по поводу объявления. Вам нужен бухгалтер?
— Да, нужен, — на всякий случай ответила я.
— И менеджер? — оживился голос.
— Очень даже нужен, — допустила я, — но позвоните чуть позже.
«Не может же Зинка искать бухгалтера и менеджера для этой своей научной организации, черт знает как она называется, — подумала я. — Здесь наверняка есть администратор, который этим и занимается. Зинка больше по научной части. Следовательно она ищет менеджера и бухгалтера для компании, управлять которой без чужой помощи, естественно, не может. Следовательно это косвенное подтверждение того, что мы с Тамаркой этой ночью обсуждали — Зинка грохнула Фрысика и собирается разделаться и с остальными, чтобы потом вплотную заняться наукой на денежки компании.»
Не успела я додумать свою думу до конца, как пришла Зинаида.
— Ладно, — сказала она, — по-быстрому пьём кофе и сворачиваемся. Работы много.
— А шприц? — спросила я.
— Как только получу результат, сразу тебе позвоню, — пообещала Зинаида.
Глава 22
Всю дорогу до Москвы я размышляла над поведением Зинаиды. Почему она так спокойна? Почему не проявила должного интереса к моему шприцу и сообщению о покушении на Тамарку?
Впрочем, Зинаида всегда была равнодушна к окружающим. Её вообще никогда ничего не интересовало, кроме Фрысика и науки.
— Что сказала она? — тем временем допытывалась Полина. — Зачем ты к ней ездила?
Я решила на всякий случай не рассказывать о покушении на Тамаркиного кота.
— Мне была нужна информация о тараканах, — солгала я, и добродушная Полина эту ложь проглотила.
— Лучше бы спросила у меня, — сказала она, — теперь и я не меньше знаю.
Уже подъезжая к моему дому, я вдруг вспомнила про её тормоза и поинтересовалась:
— А как твой Форд?
— В порядке, как видишь. Мы же на нем сейчас едем, — напомнила Полина.
— Да, да, но как же тебе удалось так быстро его починить?
Полина самодовольно усмехнулась:
— Нет проблем.
— Богата талантами земля русская, — порадовалась я.
Вскоре я с Полиной простилась, вышла из машины и точно в этот момент зазвонил мой мобильный. Звонила Тамарка.
«Как вовремя, — подумала я. — Не хотелось бы разговаривать при Полине.»
— Мама, какой кошмар! — восклицала Тамарка. — Моя домработница пропала!
Как тут
— Ну, что я тебе говорила? Она хотела угробить твоего кота!
Тамарка осерчала:
— Мама, хватит молоть ерунду! Ты невозможная! Нельзя же так! Домработница пропала не одна. С ней пропали некоторые мои сбережения, хранившиеся дома в сейфе. Думаю, ночью она за ними и приходила, потому что днём трудно украсть из-под носа у Дани. Знаешь же какой он дотошный.
— Знаю, — заверила я, — из-под его носа только ленивый не тянет.
— Ах, Мама, какой же смысл тебе жаловаться, когда ты реагируешь, ну совершенно неадекватно.
— Это ты, дорогая, реагируешь неадекватно. У тебя из дома воруют сбережения, а ты ещё и защищаешь убийцу. Эта тварь хотела угробить твоего кота! Сейчас же вызывай милицию!
Тамарка задумалась.
— Нет, Мама, милицию не хочу. Разберёмся сами. Может она ещё объявится.
— Объявится, как же! — изумилась я такой наивности. — Сколько она взяла?
— Да крохи, Мама, тысяч десять или двенадцать, не стоит и шуму поднимать.
— Двенадцать тысяч чего? Рублей или долларов?
— Долларов конечно, я же не идиотка хранить в рублях, — обиделась Тамарка.
Я пришла в ужас и закричала:
— Только не говори этого больше никому! Двенадцать тысяч долларов! Крохи! Почему бы тогда эти крохи не отдать мне? Почему они достались какой-то домработнице? Чем я хуже?
— Мама, ты алчная! — возмутилась Тамарка.
— Ха! Была на свете справедливость! — тут уж прямо взбеленилась от обиды я. — Домработница украла твои крохи, и ты слова плохого о ней не сказала, а я, та, которая ради тебя на все готова, получает одни оскорбления, крохи же достаются другим.
— Мама, если ты ради меня на все готова, то хоть секунду помолчи, — взмолилась Тамарка, — я уж больше не прошу, за это время постараюсь изложить свою позицию по этому вопросу.
— Изложить позицию? В компании своей будешь излагать позицию! А сейчас излагать позицию буду я. Будь моя воля, издала бы закон, карающий каждого, кто двенадцать тысяч долларов считает крохами. Кстати, кто тебе рекомендовал эту домработницу?
— Зинаида, — добродушно призналась Тамарка. — Это родственница какого-то её приятеля.
Я обомлела.
— Зинаида?!
— Ну да, Мама, Зинаида, а чему ты так удивляешься?
— До чего обнаглела эта убийца! — возмутилась я. — Она уже совсем не скрывается. Скоро будет прямо с ножом в открытую и ходить. А я ещё, глупая, пытаюсь её подловить на каких-то анализах, когда все и без анализов ясно.
Тамарка рассердилась:
— Ты о чем, Мама? Какие анализы? Объяснишь ты мне наконец?
— Обычные анализы! — раздражаясь её бестолковостью, закричала я. — Экспертиза! Должна же я знать, чем травили твоего кота! Сейчас только отнесла шприц Зинке, от неё возвращаюсь.