Пять веселых повестей
Шрифт:
Милиционер, заложив руки за спину, как победитель, один расхаживал по вестибюлю, а все прижимались к стенке.
Наконец кассирша убрала фанерную дощечку, закрывавшую окно, и по очереди пронесся радостный ветерок: «Дают! Дают!..» Очередь ожила, зашевелилась.
Я поверх очков взглянул на кассиршу, которая, как все кассирши кинотеатров, была усталая, строгая и не глядела на людей, а только - на билеты и деньги.
– Какие у вас самые дешевые?
– спросил я, поверх очков изучая разложенные на столике синие билеты и
Кассирша подняла на меня глаза (это было очень плохим признаком!) и каким-то безразличным голосом процедила:
– Есть по двадцать.
Я протянул в окошечко двадцать копеек, запотевших у меня в ладони. А взамен получил узкий синий билетик на свое самое излюбленное место - в первом ряду партера.
Когда Витька понял, что домой ему все же придется идти одному, он очень загрустил:
– Ну во-от. Всегда так получа-ается…
Мы стояли в темном углу, возле автомата. Молодой человек в пиджаке, зеленом, как скамейки на нашем бульваре, подскочил к телефону, быстро-быстро набрал номер и заворковал:
– Мусенька, я достал самые лучшие места. Восемнадцатый ряд! Как ты любишь… Самая серединка.
– Нашел чем хвастаться, - тихо сказал я.
– Восемнадцатый ряд! По пятьдесят, наверно. У меня вот по двадцать - это я понимаю!
Витька вздрогнул:
– По двадцать? Ты по двадцать достал? Так, значит, еще двадцать копеек у тебя осталось? Ведь десять-то ты со вчерашнего дня сэкономил… Чего же ты мне билет не купил?
– Ой, не догадался!
– Ну да-a, не догада-ался. А еще това-арищ называется. Теперь мне домой идти, да-а?..
Мне было стыдно перед Нытиком: «И как же я в самом деле не догадался?»
– А ты чего сам молчал?
– набросился я с досады на Витьку.
– Где ты сам был раньше?
– Я думал, у тебя ничего не вы-ыйдет… Я думал, не полу-учится… Да еще по двадцать копеек… Откуда я знал?
Вдруг несчастный Витик оживился:
– Слушай, Котелок, а если тебе еще раз в очередь стать? А? И мне билет достанешь. Тогда вместе пойдем. А?
– Да как же я второй раз?.. Нельзя.
Витька ничего не ответил, а молча, опустив голову и грустно постукивая себя портфелем по коленкам, побрел к выходу.
Мне стало жаль бедного Нытика. «И как же я не догадался сразу попросить два билета? Очень уж внимательно кассирша Димин паспорт разглядывала… Вот я и растерялся. Но что теперь делать? Не идти же Витьке домой одному. Это нехорошо будет, не по-товарищески как-то».
И я снова стал в очередь. Но уж не к окошку, а в самый-самый конец. И по всем правилам, как требовал милиционер, прижался к стене. А еще я прижался и даже слегка пригнулся для того, чтобы не слишком вылезать вперед и не попадаться на глаза милиционеру. Но он, прохаживаясь перед очередью, как полководец перед строем, все же заметил меня:
– Вам что, молодой человек, одного билета мало? Спекулировать
– Н-нет… Я не спекулировать. Я товарищу очередь занял.
– Товарищу? А где ваш товарищ? В Анапу уехал?
«И при чем тут Анапа?
– подумал я.
– Вот уж радуется, вот торжествует: думает, припер меня к стенке в прямом и переносном смысле! А я не поддамся!..»
– Товарищ мой в Анапу не ездил. Ему там делать нечего. Вон он стоит.
– Я преспокойно кивнул на Витьку и вышел из очереди, как бы уступая ему место. Побледневший от страха Витик прижался к стене вместо меня.
– И ему тоже шестнадцать стукнуло?
– немного растерявшись, спросил милиционер.
– Еще как стукнуло!
– бодро соврал я. В самые трудные минуты на меня всегда находила отчаянная храбрость.
– И какая мелкота пошла!
– буркнул милиционер. Он презрительно оглядел невысокого, а от страха уж совсем съежившегося Нытика.
Проверять у Витьки паспорт милиционер все-таки не стал: побоялся, что опять осечка выйдет.
Но кассирша-то обязательно потребует паспорт - в этом я был уверен. Голова моя работала, как говорится, с полным напряжением. А что-то внутри так и подмывало не сдаваться, добиться своего.
Я незаметно сунул Витику Димин паспорт и шепнул:
– Покажешь кассирше. Только, смотри, не раскрывай, а так, издали помаши. Ясно?
– Я-ясно, - жалобным шепотом ответил Нытик. Он до того перетрусил, что ему уж, наверно, и в кино идти не хотелось.
– А деньги?
– вспомнил он.
– По одному-то паспорту не дадут. Деньги нужны!
Я сунул ему в руку двадцать копеек.
– Ничего не полу-учится, - промямлил Витька.
Честное слово, смотреть на него было противно. Через каждые две минуты он оборачивался и повторял:
– Вот уви-идишь, ничего не полу-учится…
Я бы с удовольствием вытащил несчастного Нытика из очереди, отобрал у него паспорт и деньги. Но у меня появился прямо какой-то спортивный интерес: надо получить еще один билет, обязательно надо!
Чтобы не видеть кислой физиономии Нытика, я отвернулся к двери и стал смотреть на улицу. А в это время с грузовика в глубокую яму, вырытую на краю тротуара, осторожно опускали развесистую липу с длинными переплетенными корнями и застрявшей в них землей. Железные пальцы подъемного крана цепко держали дерево за ствол.
«А вот интересно, откуда привезли эту липу?
– подумал я.
– И где она росла раньше? Наверно, где-нибудь на краю пестрой полянки. Слушала она себе пение птиц и не думала, что привезут ее сюда, на шумную улицу, и посадят прямо напротив кинотеатра. И что каждый вечер под ее раскидистыми ветвями вместо птичьих песен будут раздаваться одни и те же слова: «У вас нет лишнего билетика? Лишнего билетика нету?»»
Мои мысли были прерваны громким возгласом Нытика:
– Это мой паспорт! Мо-ой!..