Пятая женщина
Шрифт:
— Нужно предупредить полицию в Хеслехольме, — сказал Хансон.
— Сделаем это по дороге, — ответил Валландер. — Хансон и Мартинсон едут со мной. Остальные займутся домом. И надо расспросить Катарину Таксель.
Валландер кивнул в ее сторону. Она стояла у стены. В сером освещении она почти сливалась со стеной, растворялась, казалась незаметной. Может ли человек быть настолько бледен, что его уже невозможно различить?
Они поехали. Хансон сел за руль. Мартинсон хотел было звонить в Хеслехольм, но Валландер его остановил.
— Думаю, лучше нам это сделать самим, — сказал он. — Если начнется суматоха, то неизвестно, чего ожидать. Эта женщина опасна. Теперь я и сам это понимаю. Опасна и для нас.
— Еще бы, — удивился его словам Хансон. — Если она убила троих. Одного из них сбросила на колья. Задушила другого и утопила третьего. Если такая женщина не опасна, то извините.
— Мы даже не знаем, как выглядит этот Грунден, — сказал Мартинсон. — Что, мы будем объявлять его имя по громкоговорителю? А она, надеюсь, в форме?
— Наверно, — ответил Валландер. — Разберемся, когда приедем. Поставь мигалку. У нас нет времени.
Хансон ехал быстро. Но все равно времени было в обрез. Когда до Хеслехольма оставалось ехать двадцать минут, Валландер понял, что они успевают.
Потом у них спустила шина. Хансон выругался и затормозил. Стало понятно, что надо менять левое заднее колесо, и Мартинсон снова собрался звонить в полицию Хеслехольма. Пусть, по крайней мере, вышлют машину. Но Валландер запретил. Он принял решение. Они все равно успевают. Они в бешеном темпе меняли колесо, а ветер рвал и трепал их одежду. Скоро они уже ехали дальше. Хансон вел очень быстро, время истекало, и Валландер пытался решить, что им делать. Он с трудом мог представить себе, что Ивонн Андер убьет Туре Грундена прямо на перроне, на глазах у всех. Это было непохоже на нее. Валландер решил, что пока что о Туре Грундене они могут не думать. Надо искать ее — женщину в форме — и брать, стараясь не привлекать к себе внимание.
Они добрались до Хеслехольма, но Хансон, нервничая, завез их не туда, хотя и утверждал, что знает дорогу. Теперь даже Валландер вышел из себя, и, доехав наконец до станции, они уже почти кричали друг на друга. Они выбежали из машины, так и оставив мигалку включенной. «Трое мужчин, — подумал Валландер. — Во цвете лет. Такое ощущение, будто они собираются ограбить билетную кассу или, в крайнем случае, поспеть на уходящий поезд». Часы показывали, что у них есть ровно три минуты. 7.47. Объявили поезд. Но Валландер не понял, прибыл он или уже отходит. Он сказал Мартинсону и Хансону, что теперь надо успокоиться. Они будут двигаться по перрону на некотором расстоянии, но не теряя друг друга из виду. Обнаружив ее, они ее окружат и попросят последовать за ними. Валландер понимал, что это самый ответственный момент. Они не могли знать наверняка, как она прореагирует. Они должны быть наготове. Но стрелять нельзя, нужно брать ее силой. Он подчеркнул это несколько раз. Ивонн Андер не вооружена. Они должны быть наготове, но стрелять нельзя.
Они вышли на перрон. Ветер был такой же сильный и порывистый. Поезд еще не подошел. Пассажиры, как могли, укрывались от ветра. В это субботнее утро людей, ехавших на север, было на удивление много. Валландер шел впереди, сразу за ним — Хансон и последним, совсем близко к краю платформы — Мартинсон. Валландер сразу же заметил какого-то начальника состава, который стоял на платформе и курил. Валландер от напряжения вспотел. Ивонн Андер он нигде не видел. Ни одной женщины в форменной одежде. Он быстро осмотрелся, думая найти Туре Грундена. Но это было, конечно же, бессмысленно. Валландер понятия не имел, как он выглядит. Он был всего лишь вычеркнутым именем в жуткой тетрадке. Он переглянулся с Хансоном и Мартинсоном. Потом посмотрел на станцию, на случай, если она шла с той стороны. Показался поезд. Валландер чувствовал, что что-то не так. Он все еще отказывался верить, что она задумала убить Туре Грундена прямо на перроне. Но точно он не был уверен. Слишком часто люди, чье поведение можно было предугадать заранее, неожиданно теряли над собой контроль и действовали импульсивно, вопреки привычке. Пассажиры взяли свои сумки. Поезд подъезжал к перрону. Проводник бросил сигарету. Валландер понял, что другого выхода у него нет. Он должен спросить проводника. Может, Ивонн Андер уже в поезде. Или же у нее изменилось расписание. Поезд остановился. Валландеру пришлось протискиваться между пассажирами, торопившимися побыстрее уйти с ветра и сесть в поезд. Вдруг немного поодаль Валландер заметил одинокого мужчину. Он как раз нагнулся за своей сумкой. Рядом с ним стояла женщина. На ней был длинный, развевавшийся от ветра плащ. На соседний путь прибывал поезд. Валландер особенно не задумывался о том, правильно ли он понял ситуацию. Но действовал он, словно все и так было ясно. Он оттолкнул пассажиров, стоявших у него на пути. Где-то за ним бежали Хансон и Мартинсон, хотя они не очень хорошо понимали, куда. Валландер увидел, как женщина вдруг схватила мужчину сзади. Видно было, что она очень сильная. Она почти что оторвала его от земли. Валландер скорее почувствовал, чем понял, что она собирается бросить его на рельсы перед вторым поездом. Он не успевал добежать и потому закричал. Несмотря на грохот локомотива, она не могла не услышать его. Короткого замешательства было достаточно. Она посмотрела на Валландера. Одновременно рядом с ним появились Мартинсон и Хансон. Они бросились к женщине, которая тем временем уже отпустила свою жертву. Длинный плащ взметнулся, и под ним Валландер разглядел форму проводника. Внезапно она подняла руку и сделала жест, остановивший обоих полицейских. Она сорвала с себя волосы. Ветер тут же подхватил их и унес. Под париком у нее была короткая стрижка. Мартинсон и Хансон уже снова бежали. Туре Грунден, похоже, все так же ничего не понимал.
— Ивонн Андер! — крикнул Валландер. — Полиция!
Мартинсон уже был около нее. Валландер видел, как он протянул руку, чтобы схватить ее. Потом все произошло слишком неожиданно. Правой рукой она нанесла Мартинсону сильный и точный удар по лицу. Он, не проронив ни звука, упал на перрон. За спиной Валландера кто-то вскрикнул — кто-то из пассажиров заметил происходящее. Хансон замер на месте, увидев, что случилось с Мартинсоном. Он попытался вытащить свой пистолет. Но было слишком поздно. Она уже схватила его за куртку и сильно ударила коленом в пах. На секунду задержалась, нагнувшись над ним, а потом побежала. Сорвала с себя длинный плащ, который подхватил и унес порыв ветра. Валландер подбежал к Мартинсону и Хансону, посмотреть, как они. Мартинсон был без сознания. Хансон весь побелел и стонал от боли. Когда Валландер посмотрел на платформу, женщина уже скрылась из виду. Он побежал за ней. Увидел, как она исчезла за путями. Он понял, что ему ее уже не догнать. К тому же он волновался за Мартинсона. Он повернул обратно и заметил, что Туре Грундена на платформе нет. Подбежало несколько железнодорожников. Никто, разумеется, не понял в этой суматохе, что же на самом деле произошло.
Позднее Валландер будет вспоминать следующий час как неразбериху, которая, казалось, никогда не кончится. Он пытался решать несколько вопросов одновременно. Но никто не понимал, чего он хочет. Вокруг него все время толпились пассажиры. Посреди этой страшной суматохи Хансон начал наконец приходить в себя. Но Мартинсон по-прежнему был без сознания. Валландер накинулся на врачей «скорой помощи» за то, что они так долго ехали, и только когда на перроне появились недоумевающие хеслехольмские полицейские, он смог хоть немного оценить ситуацию. Мартинсон получил сильный удар. Но дышал он ровно. Врачи унесли его, и Хансон, который был уже на ногах, поехал с ним в больницу. Валландер объяснял полицейским, что они собирались задержать проводницу. Но ей удалось скрыться. Тут Валландер заметил, что поезд уже ушел. Сел ли на него Туре Грунден? Дошло ли до него вообще, как близок он был от смерти? Валландер заметил, что никто в сущности не понимает, о чем он говорит. Только благодаря его удостоверению и авторитету его не принимали за сумасшедшего.
Единственное, кроме состояния здоровья Мартинсона, что его интересовало, это куда скрылась Ивонн Андер. В эти безумные минуты на перроне он позвонил Анн-Бритт Хёглунд и все ей рассказал. Она пообещала проследить, чтобы в Вольшё были готовы к возможному возвращению преступницы. Квартира в Истаде тоже была немедленно поставлена под наблюдение. Но Валландер сомневался. Он не думал, что она там появится. Теперь она знала, что за ней не только следят. Они уже идут за ней по пятам и не сдадутся, пока ее не поймают. Куда она могла исчезнуть? Побег без дальнейшего плана? Валландер не мог не предвидеть такой возможности. Но что-то говорило против. Она планирует все. Она из тех, кто тщательно продумывает свои шаги. Валландер опять позвонил Анн-Бритт Хёглунд. Он просил ее поговорить с Катариной Таксель. Нужно задать только один вопрос. Есть ли у Ивонн Андер еще одно тайное жилище? Все остальные вопросы могут пока подождать.
— У нее всегда есть запасной выход, — сказал Валландер. — Она могла назвать какой-то адрес, место — Катарине могло и в голову не прийти, что это тайник.
— А что если она поедет к Катарине в Лунд?
Валландеру эта мысль показалась правдоподобной.
— Позвони Бирку, — сказал он. — Пусть он этим займется.
— У нее есть ключи от Катарининой квартиры, — добавила Анн-Бритт Хёглунд. — Это сказала Катарина.
Валландера довезли до больницы в полицейской машине. Хансон чувствовал себя плохо и лежал на носилках. Его мошонка распухла, и он должен был остаться в больнице для обследования. Мартинсон все еще не приходил в сознание. Врач сказал, что у него сильное сотрясение мозга.
— Наверное, здоровенный мужик попался, — заметил врач.
— Да, — ответил Валландер. — Только мужик этот был женщиной.
Валландер вышел из больницы. Куда она могла поехать? Какая-то неопределенная мысль вертелась у него в голове. Мысль, которая могла содержать ответ, где она сейчас, или по крайней мере, куда направляется.
Потом он понял. Совершенно неподвижно он стоял у здания больницы. Нюберг же сказал очень однозначно. Отпечатки на вышке, вероятно, появились позднее. Возможность, хоть и небольшая, все-таки есть. Ивонн Андер чем-то похожа на него самого. В критические минуты она ищет уединения. Места, где она может все обдумать. Принять решение. Во всех ее действиях чувствовался детальный план и тщательно составленные расписания. Теперь же все вокруг нее рушилось.