Пятьдесят три карты
Шрифт:
– А вот и понимаю, - обиженно ответила она, - я все
понимаю, ты не думай!
– И что же ты понимаешь?
– А то, что тебе со мной скучно, что тебе хочется меня
потрогать. Да?
Я не ответил, молча любуясь чудесной девочкой. Она
стояла напротив, облокотившись о спинку кресла и грациозно
выгнув свой тонкий изящный стан, смотрела на меня сквозь
сетку длинных пушистых ресниц. Сейчас в ней почти ничего не
осталось детского,
женщина. Я встал с кровати и подошел к ней. Несколько
секунд мы молча смотрели друг на друга. Она сама прижалась
к моей груди лицом и прошептала:
– У! Какой ты большой и хороший, поцелуй меня.
Я поднял ее на руки и слегка дотронулся до ее мягких
горячих губ.
– Еще, - чуть слышно выдохнула она. Я поцеловал ее
более страстно. Девочка встрепенулась и закрыла глаза. Я
стал покрывать ее лицо и открытые плечи неистовыми
поцелуями. Девочка начала от удовольствия вздрагивать.
– С тобой хорошо, - выдохнула она едва слышно, когда я
на минуту остановился, чтобы перевести дух, - хочешь, я тоже
разденусь?
– Конечно, хочу, - с робостью воскликнул я и опустил ее
на пол.
– Только ты отвернись.
– Зачем?
– Ну, так, отвернись, ну пожалуйста.
Я отвернулся, напряженно вслушиваясь.
Щелкнула застежка, прошуршало платье, она прошла по
комнате.
– Подожди, еще нельзя, - предупредила она мою попытку
обернуться.
– Еще нельзя... Нельзя. Теперь можно.
Я обернулся. Передо мной, лукаво улыбаясь, гордая
сознанием своей неотразимой красоты и привлекательности,
стояла игрушечная женщина. Ее нельзя было назвать девочкой
– это была женщина. Все в ней было совершенно и прекрасно.
Длинные черные волосы на белоснежной коже плеч, упругие
полушария хорошо развитых грудей с крошечными темными
сосками, тонкая изящная талия, пухлый, едва покрытый пушком
лобок с розоватыми набухшими губками, длинные стройные ноги
в туфельках на очень высоком каблуке и красивые, еще
по-детски тоненькие руки в перчатках. О! Разве можно
словами воссоздать хотя бы крошечку того, что представилось
моему взору. Я оцепенел, очарованный девочкой, не в силах
оторвать от нее глаз.
– Ну, а теперь ты сними свои трусики, - конфузясь,
пролепетала она.
Я пришел в себя. Немедленно сняв трусы, я осторожно
подошел к ней. Я еще не представлял себе, что буду делать с
этой наивной, но шаловливой девочкой-женщиной, но меня
влекло к ней, как магнитом. Она прижалась ко мне всем
телом,
играли с моим напряженным членом. Эта игра привела ее в
неописуемый восторг. Я обнял девочку за плечи и жадно шарил
руками по ее горячему нежному телу с неистовым желанием. Но
возбуждение быстро росло. Мне все труднее и труднее было
сдерживать свое безумное желание овладеть этим малым
существом.
А она, беспечно и радостно щебеча какой-то вздор,
играла с моим членом, то поглаживая его пальчиком, то теребя
из стороны в сторону, терла его головкой соски своих грудей,
и даже несколько раз поцеловала его, сладко причмокнув от
удовольствия.
– Давай ляжем, - предложил я прерывающимся от волнения
голосом.
Она молча, с удивлением посмотрела на меня, кивнула
головой и с разбегу бросилась на кровать.
– Как здесь мягко!
– воскликнула она, прыгая на
матрасе.
– Я с краю, лезь туда.
Когда я лег, она снова завладела моим членом, все чаще
и чаще покрывая его поцелуями.
– Дай я посмотрю на тебя, - попросил я у нее.
– Смотри, разве я не даю?
– Я хочу всю тебя видеть.
– Глупый, я и так вся на твоих глазах.
– А здесь?
– сказал я, потрогав взмокшие губки ее
влагалища.
– О!
– вздрогнула она, - не надо!
– Но почему же?
– Не хочу, - произнесла она, задумчиво глядя на мой
член, осторожно сжав его головку двумя пальчиками. Потом
вдруг села напротив меня в ногах, поджав к подбородку
колени, и, задумчиво глядя на меня, замолчала.
Я не мог догадаться, чем вызван этот каприз и,
удивленный, ждал, что будет дальше. Она вдруг улыбнулась,
протянула ножку и потрогала пальчиками мой член.
– Как он интересно стоит, как столбик. Он тебе не
мешает?
– Нет, не мешает.
– Ты его к ноге прижимаешь?
– Чего ты там сидишь? Ложись.
– Не хочу.
– Тогда я буду спать, - раздраженно сказал я и
отвернулся к стене.
– Ну и спи.
Я притворился спящим, стал мерно и шумно дышать, а
потом, будто во сне, повернулся на спину и разбросал в
стороны ноги. Изподтишка, через ресницы я наблюдал за
девочкой. Она все также сидела у меня на коленях и с
вожделением взирала на мой член. Через минуту она осторожно
передвинулась ко мне, потом еще, и, наклонившись, стала
целовать головку члена, трогая ее кончиком языка.