Пятеро против всех
Шрифт:
— Значит так, мужики, ровно через сорок восемь часов начинаем действовать. Ты, Артист, хвастался, что всех ваххабитов в Дагестане по именам знаешь.
— Погоди, Пастухов, что значит — действовать? На нас Иса Мирзоевич Хусаинов висит. Его-то кто охранять будет? — напомнил Злотников.
— Мы его и будем охранять, — уверенно сказал Пастухов. — Двое охраняют, двое занимаются Доком. В этом деле много народу ни к чему.
— Ну тебе виднее. Ты ведь у нас командир.
— Вот именно, что я!
В Санкт-Петербургском порту Адриано ди Бернарди появился в сопровождении следователя городской прокуратуры и переводчицы — дородной женщины пятидесяти лет.
Надо отдать
Сегодня, придя в себя, он наконец занялся делами… Русский следователь кочевал из одного кабинета в другой, разговаривая с людьми. Женщина, заикаясь, переводила эти разговоры, но Адриано казалось, что переводит она не все.
Выйдя из очередного кабинета, следователь отозвал Адриано в сторону.
— Он выяснил, что груз, который вас интересует, уже прошел таможенную проверку и отправлен из порта на машине, — перевела женщина.
— Так быстро? — удивился итальянец. — Но ведь сухогруз пришел только пару часов назад.
— Знаете, синьор, в нашей стране все несколько иначе, чем у вас. Можно заплатить за срочное растаможивание, и ваш груз будет оформлен мгновенно. Многие так и поступают. Особенно если товар скоропортящийся…
— Но лекарства вовсе не скоропортящийся товар. Куда же его отправили?
— В Москву, — перевела женщина. — Ведь, по вашим словам, именно там находится фирма-получатель.
— Да-да, в Москву, — согласился Адриано. Он корил себя: ведь опоздал он лишь потому, что, вместо того чтобы сразу заняться делом, пьянствовал с русскими коллегами. Но откуда он мог знать, что за взятку груз можно мгновенно выгрузить, растаможить и увезти? Похоже, дед прокурора был прав, когда называл Россию огромным болотом. Он сделал всего лишь один шаг, а уже начинает тонуть! Теперь надо ехать в Москву, знакомиться с тамошними коллегами.
Адриано тяжело вздохнул.
— Извините, я должен отлучиться. — Он направился к ближайшему туалету. После водки у него сильно болел живот.
Около дверей туалета его остановил невысокий чернявый человек, чем-то похожий на итальянца. Он стал что-то объяснять следователю, но тот не понимал ни единого слова.
— Но, но… э компренсимбле. И тут незнакомец произнес знакомые следователю слова: «Иван Сусанин».
— «Иван Сусанин»? — переспросил итальянец.
— Си, синьор. — Чернявый взял следователя за рукав и потянул за собой.
— Но, но, импосибле. Я должен… говорить… коллега, — с трудом подбирая слова, произнес по-русски Адриано.
И тут незнакомец ударил следователя в солнечное сплетение. Удар был таким неожиданным, что Адриано не успел защититься. В глазах у него потемнело.
«СПРАВКА
лично подполковнику Горобцу В. П., по требованию
Абдо Мухаммед (1948 года рождения, женат, 6 детей) — один из идеологов ваххабитского движения в Чечне и Дагестане. Постоянно проживает в дагестанском селении Терекли-Мектеб. Влиятельный религиозный деятель и политик. Пользуется большим влиянием местного населения. До 1994 года проповедовал классический ислам и был терпим к русскому присутствию в регионе. В начале 1995-го стал выступать с резкими заявлениями, осуждающими ввод российских войск в Чечню, и перешел
Сорок восемь часов истекли. Чеченцы не давали о себе знать. Что ж, не первый раз они нас обманывали. Пастухов решил действовать на свой страх и риск.
До саммита, о котором столько болтал Горобец, оставалась еще целая неделя. Пастухов намеревался обернуться за два дня. Боцмана взял себе в помощники. Муха с Артистом остались сторожить Хусаинова. Ничего, справятся, тем более в подчинении у них джигиты.
Надо отдать должное Исе, после того инцидента охрана чеченца слушалась «чужаков» беспрекословно. Да и вообще, особых хлопот с клиентом больше не возникало, несмотря на то что он при всяком удобном случае старался игнорировать строгую пастуховскую инструкцию.
…По-южному быстро темнело. На окраине селения Терекли-Мектеб в тени полуразрушенного дома остановилась покрытая толстым слоем пыли «семерка», из нее выбрались двое. На них были черные спортивные костюмы, на ногах — кроссовки. У одного за спиной висел рюкзак с притороченным сбоку винчестером. Второй был налегке. Они бесшумно двинулись вверх по пустынной улице.
Дома в Терекли-Мектебе представляли собой небольшие крепости, окруженные высокими каменными дувалами. Узкие окна, расположенные высоко над землей, больше напоминали бойницы.
Двое замерли около одного из таких домов. За дувалом было тихо. Ни брешущих собак, ни людских голосов.
— Когда буду на месте, дам сигнал фонарем, — произнес Пастухов шепотом. — Смотри, Боцман, мы должны чисто уйти! Иначе нас потом во всех смертных грехах обвинят!
— Ладно, — кивнул Боцман, — попробуем.
Пастухов вынул из рюкзака разлапистую «кошку» с веревкой, раскрутил ее и ловким движением перебросил через дувал. Повис на веревке, проверяя прочность зацепа. Уперся ногами в стену и стал быстро подниматься вверх. Легко перемахнул через стену и замер, глянув вниз. Под дувалом сидела овчарка. Она не лаяла, нет, зачем брехать попусту? Она, тихонько рыча, готовилась напасть на непрошеного гостя. Пастухов вынул из кармана рюкзака трубку, вставил в нее крохотный шприц, приставил трубку к губам.
Шприц воткнулся собаке в спину. Овчарка не поняла, что произошло, дернула головой, пытаясь зубами выдернуть шприц, но не смогла дотянуться. Громко заскулила. А через несколько мгновений она уже завалилась на бок — снотворное было мгновенного действия.
Пастухов бесшумно спрыгнул на землю и направился к дому. Он прикинул расстояние до нижнего окна, подпрыгнул, зацепился за едва видимый карниз и стал ловко карабкаться по стене.
С трудом протиснулся в узкое окно и очутился в кромешной тьме. Замер, ожидая, когда привыкнут глаза. Справа была едва различимая лестница, ведущая на первый этаж, слева — створки дверей. Пастухов на цыпочках двинулся к дверям. Половицы под ногами предательски заскрипели. Он понял, что медлить нельзя, распахнул створки, скользнул фонарем по комнате. В следующее мгновение прыгнул на бородатого человека, который, щурясь от света, пытался снять со стены над кроватью ружье. Послышался сдавленный хрип.