Пятые приходят на помощь
Шрифт:
— Да я и не тороплюсь, товарищ майор,— вырвалось у Копытова.
— Понимаю, понимаю,— пророкотало в трубке.— А ты и в самом деле оставайся, Егор Николаевич....
Старшина положил трубку. Нет, он и правда больше не рвется в уголовный розыск. Как, интересно, посмотрит на предложение майора Ирина Владимировна. Хотя ей-то не все ли равно? Но Копытову очень хотелось, чтобы учительнице было не все равно.
— Пойдем на реку, Рома,— сказал Копытов.— Заждались нас рыболовы.
Глава двадцать вторая НА РЕКЕ
Самсонов еще с вечера заметил, что вода начинает прибывать. И когда Копытов брал у него ключ от лодки, Витька сказал:
— Напрасно поплывете, не будет рыбалки. Разве только в устье Кажи...
— А я туда и хочу,— подтвердил старшина.
У самого Витьки были другие планы. В воскресенье он решил сходить в тополевую рощицу, что километрах в трех-четырех от поселка вниз по течению, и там срубить давно облюбованное дерево для будущей долбленки.
Утром он взял с собой кусок хлеба, заткнул за пояс топор и направился к тополям. В одном из переулков повстречался Орлов. На груди у Ежика висел «Киев» с телеобъективом.
— Забросил, что ли, кинокамеру? — поинтересовался Самсонов.
Ежик мрачно сказал:
— Пленка кончилась.
— Куда направился?
— Да никуда. От Звягинцева бегаю. Он стращал прийти домой и весь день заниматься. А разве хочется? Вот я и улизнул. Может, возьмешь с собой?
— Ладно, веселей будет,— согласился Витька.
Сначала они шли по тропинке, виляющей по берегу. Кое-где прибывавшая вода заливала ее, и мальчишкам приходилось лезть сквозь кусты.
По реке пронесло вывернутый с корнем вековой кедр. На перекате он задевал за гальку, и тишину нарушал резкий скрежет, будто сотни невидимых рук водили чем-то металлическим по стеклу. Следом за деревом, покачиваясь на волнах, проплыла низенькая, всего в несколько венцов маленькая избушка, на покатой крыше которой щетинилась зелень.
— Охотничья. Где-нибудь в тайге на берегу стояла,— высказал догадку Самсонов.
Мальчишкам стало как-то не по себе при виде разбушевавшейся реки.
Скоро тропка нырнула в густой пихтач. Здесь было сумеречно, под ногами похрустывала прошлогодняя хвоя, где-то неподалеку свистнула птица.
— Рябчик,— определил Орлов, ходивший как-то с отцом на охоту. Неподалеку от тополевой рощицы в берег длинным узким языком врезался залив, образованный большой водой. Поперек его неуклюже передвигалась лодка. Мальчишки пригляделись внимательнее, и Самсонов уверенно сказал:
— Это же кто-то сеть ставит. Точно, браконьер. Сейчас рыба прет в такие тихие заводинки, вот он и пользуется...
Еж нацелился телеобъективом в браконьера и стал его фотографировать.
— Поближе подойдем,— предложил он.
Браконьер поставил сеть и шагнул из лодки на берег. Витька теперь хорошо видел его. Это был пресвитер Руденко. Не подозревая, что за ним следят, он затянул лодку в кусты. Ребята тоже подползли поближе, чтобы не потерять браконьера из вида. Руденко взял из носа лодки мелкокалиберную винтовку и направился в пихтач.
Все добрые люди давно винтовки сдали в милицию, а этот припрятал, подумал Самсонов.
— Еж,— шепнул он.— Давай посмотрим, что будет делать в тайге этот «божий» человек?
Орлов покосился на Самсонова и замотал головой:
— Да ты что, Витюха, в своем уме? Влепит еще свинцом...
Но Самсонова теперь уже трудно было остановить. Он почесал распухшее ухо и сказал:
— Как знаешь... Я от него не отстану.
— Ладно уж,— проворчал Орлов.— Тебя не переупрямишь.
Руденко свистел в манок, подзывая к себе рябчиков, и мальчишки слышали нечастые выстрелы. Охотник уходил в тайгу.
Ребята старались от него не отставать. Они шли по кромке зубчатой скалы.
Иногда приходилось пробираться между хилыми пихточка-ми, невесть каким образом пустившими свои слабые корни по расщелинам гранита. С птичьей высоты мальчишкам хорошо были видны болотистые поляны на противоположной стороне реки, на них лежали яркие блики от солнечных лучей. Поляны казались сказочно улыбчивыми и приветливыми, хотя выросшие рядом с тайгой ребята хорошо знали их коварный нрав.
Впереди темнел распадок. Начинался спуск. Ребята вышли на каменную осыпь и прислушались. Манка не было слышно, но охотник мог уйти только вниз. Ребята решили спускаться по курумнику. Выбирая крупные булыжники, они осторожно ступали на них, стараясь не потревожить этого гранитного хаоса. Кое-где среди курумника островками зеленел смородинник, и ребята, вдыхая его терпкий запах, жались поближе к кустам, зная, что в таких местах проходить по камням безопасней.
Почувствовав под ногами землю, ребята повеселели. Как они ни храбрились, а понимали, что по курумникам спускаться опасно: неосторожно стронул камень с места, он собьет второй камень, а там смотришь — и вся гранитная лавина понеслась вниз, грохоча и руша все на своем пути. Не хотелось им и обнаружить себя.
Под старой раскидистой пихтой мальчишки нашли родник. Вода в нем клокотала, как в кипящем чайнике, и уходила через верх, образуя еле приметный ручеек, около которого таежная трава выделялась своей яркостью.
Мальчишки выломили дудки из морковника и, наклонившись к роднику, через них стали медленно, маленькими глотками пить ледяную воду.
— Вкусная! — крякнул Ежик.— А куда все-таки этот твой друг улизнул?
— Тебе бы такого друга,— сказал Витька.
Перед большой поляной, покрытой пожухлой травой и засохшим багульником, Ежик повалился на землю. Самсонов, ничего не понимая, рухнул вслед за ним.
На поляне стояла лосиха с лосенком. Лосенок уткнулся мордочкой в вымя матери и прильнул к соску.
Ежик нацелил телеобъектив в лосей и щелкнул затвором.
— Вот это кадр — закачаешься,— прошептал он.
Лосиха обеспокоенно закрутила головой, и ребята, решив, что она почуяла их, еще плотнее прижались к земле.
В это время над поляной щелкнул выстрел.
Около низких, в рост человека, кустов повис сизый дымок. Лосиха упала на колени, замотала головой, потом поднялась и рванулась в пихтач.
На поляну вышел Руденко. Посмотрел на убегающих лосей, плюнул. Ежик навел фотоаппаратом на браконьера. В объектив попали и Руденко, и убегающие лоси.