Пятые приходят на помощь
Шрифт:
— Сколько можем. Денег не густо в общинной кассе, так что экономить приходится.
Копытов смел с верстака стружку и сел.
— Заботы, заботы мирские,— посочувствовал старшина.— Они и помолиться-то вволю не дают, наверно?..
Руденко погрозил пальцем и будто в шутку сказал:
— Хитрите, старшина.
Копытов спросил:
— В самом деле, где плотники-то?
Они, оказывается, взяли расчет.
— Надо было пощедрее их угощать водкой,— сказал участковый.
Руденко сделал вид, что не расслышал.
Копытов направился на работу. Надо завтра в поссовет забежать, решил он,
У кабинета участкового толпились ребятишки. Они почтительно смотрели на милиционера. Копытов среди ребят узнал Ромку.
— Здравствуй, путешественник,— сказал он, протягивая ему руку. Потом оглядел остальных и весело подмигнул: — Здравствуй, племя молодое, незнакомое!
— Здравствуйте,— дружно ответили Вениамин Витамин с дружками из звездочки.
Копытов осмотрел посетителей и улыбнулся:
— Ну, давайте знакомиться!
Потом мальчишки сидели в кабинете старшины, косились на пистолет. И, понятное дело, им очень хотелось не то чтобы подержать, но хотя бы потрогать его. Старшина Копытов сам когда-то был мальчишкой и знал, какой это магнит — боевое оружие. Он вынул обойму, проверил патронник и протянул пистолет Витамину. Тот, еще не веря в щедрость участкового, неуверенно взял пистолет и почтительно сказал:
— Вот это да!
Остальные октябрята сидели как на иголках, съедая Витамина глазами.
— Значит, любителей ночных плаваний больше не видел? — спросил Копытов Ромку.
Тот покраснел и признался:
— Небритый вроде один раз мелькнул. Я хотел бежать за вами, а он сел в автобус и уехал. Но я точно не знаю, может быть, ошибся.
— Конечно, можно и ошибиться,— сказал милиционер.— Не иголка в стогу — обнаружит себя.
— А мы к вам с просьбой,— сказал Ромка.— Я ведь сейчас вожатый звездочки,— мальчик вздохнул.— Только у меня плохо получается...
Старшина хитро улыбнулся.
— Догадываюсь, что с просьбой. И знаю, Рома, что ты вожатый. Только что-то Аленки не вижу. Может быть, она опять к тетке своей убежала?
— Нет,— ответил Ромка.— Аленка любит музыку, и ее сегодня Васька Фонариков на балалайке учит играть. А потом к Аленке Галка Павлова придет. А эти октябрята хотят научиться приемам самбо. Витамин даже собирается стать милиционером.
Старшина прошелся по кабинету и улыбнулся.
— Приятно слышать,— сказал он.— Ну, смене своей разве откажешь в просьбе? Буду я учить вас приемам. Чтобы ловкими и сильными выросли... Только работа наша посложней той, какой вы ее представляете, дорогие мои мальчишки. Вот, к примеру, живет в нашем поселке человек. Встречаем мы его на улице, приветствуем, наверное, а не знаем, что человек этот очень плохой, что он клевещет на добрых людей, желает им зла... Этот страшный человек пишет письма, в которых обливает грязью уважаемых нами людей, а фамилию свою под письмами поставить боится, он исподтишка жалит... Разве может милиционер жить спокойно, если знает, что где-то рядом есть такой злой человек?
Витамин уверенно сказал:
— Не может!..
— Верно, не имеет права жить спокойно,— согласился Копытов.— И мы должны вывести этого человека на чистую воду, всему миру сказать: вот он, злодей, не дадим ему больше чернить наших товарищей.
— Не дадим! — сказали октябрята.
— Вот и я так думаю,— подтвердил Копытов.
Копытов шел из поссовета в приподнятом настроении. Он поздравлял себя с первой удачей в следовательском деле. Старшина не ошибся: анонимные письма на шахту и на лесосклад писал пресвитер Руденко. Для того, чтобы это определить, не потребовалось быть специалистом. Почерк, каким было написано от имени Руденко заявление на строительство дома, и эти две анонимки, отличался лишь разве только наклоном букв. Значит, он, участковый, правильно разгадал замыслы баптистских вожаков — опорочить хороших людей. Но задача выполнена наполовину: нужно найти преступников, похитивших лесоматериалы. Правда, нужно разгадать и еще одну загадку: кто все-таки привез плахи ко двору Чернова? Алексей сам приходил к участковому. Удивленно разводит руками: откуда появились — не имеет представления.
Старшина вернулся в свой кабинет, позвонил в шахтком.
— Насчет анонимки,— сказал он.— Нашел я автора. Баптистский пресвитер Руденко обливает грязью вашего забойщика. А он, Алексей-то, мировой парень.
— Спасибо, Егор Николаевич,— поблагодарил председатель шахткома.— Нам думается, нельзя это так оставлять. Может, на агитплощадке рассказать о делах божьих?
— Я согласен,— сказал Копытов.
Потом порог кабинета робко перешагнул Витька Самсонов. Он тянул за руку Пашу Наоборот.
— Иди, иди, Звягинцев,— говорил он.— Удирать тебе все равно некуда. Разве только в Америку...
— Нужна она мне, Америка,— отбивался Павлик.
Копытов рассмеялся.
— Ну, петухи, может быть, все-таки расскажете, в чем дело? — спросил он.
Павлик Звягинцев втянул голову в плечи, Самсонов отпустил его и с издевкой сказал:
— Вот он, тимуровец... Меня по ложному следу направил. И вообще... Объясните вы ему, Егор Николаевич, что он милиции палки в колеса вставляет. Посмотрите на мои руки — я же их крапивой изжалил. А из-за кого? Да все из-за преподобного Иисуса — нашего Павлика.— Ну, на своего председателя совета отряда так обижаться негоже,— покачал головой Копытов.— Да и не верю, что он тебя заставлял в крапиву лезть.
— Не заставлял, конечно,— признался Самсонов.— Но ведь крапива — самое подходящее место для наблюдательного пункта.
Когда Копытов узнал, что плахи с реки привез Звягинцев, расхохотался.
— Вот это удружил! А я голову ломаю,— хохотал он, схватившись за живот. Павлик смотрел-смотрел на участкового, и, наверное, какая-то смешинка попала ему в рот. Неудачник Паша Наоборот тоже рассмеялся, хотя по щекам у него прокатились какие-то сомнительные капельки. Павлик стер их пальцем, а палец лизнул. Палец был соленый.
— Ну и дела,— сказал, успокаиваясь, Копытов.— Вот ведь как может быть... А я, грешным делом, на одного человека подумал...
— И я,— поддержал Самсонов.— Я подумал на баптистского главного попа.
Участковый насторожился и вопрошающе посмотрел на Витьку.
— Мне показалось, что на острове я слышал его голос,— пояснил Самсонов.
— Может быть, и его,— сказал старшина и повторил.— Вполне может быть...
Звягинцев непонимающе смотрел то на старшину, то на Самсонова. Копытов заговорщически подмигнул Витьке и спросил: