Пятые приходят на помощь
Шрифт:
— Не даст он, тетя,— замотала головой Аленка.
Феклинья натянуто улыбнулась.
— Не даст. А ты тайком возьми.
— Грешно ведь. Боженька накажет,— испугалась девочка.
Феклинья замахала руками:
— Что говоришь-то, дочка... Глупости болтаешь. Брат Фома велит. А он не угодное богу делать не станет.
С тяжелым сердцем шла Аленка в дом Алексея. Поручение тетки Феклиньи пугало ее. Тетка сама же говорила, что Библия учит: «Не укради!». А теперь будто забыла, о чем пишется в божественной книге.
Вчера
— Это Библия. Ты ей веришь? — спросил он.
Аленка кивнула. Еще бы — не верить Библии!..
И тогда вожатый звездочки раскрыл книгу и велел ей прочитать несколько строчек. И Аленка прочитала слова Христа, от которых ей стало страшно: «Я пришел разделить человека с отцом его и дочь с матерью... И враги человека — домашние его».
Девочка даже не поверила, что так жестоко может говорить Иисус. Значит, он хочет разделить Аленку с мамой?
— Неправда! Неправда!—сквозь слезы крикнула девочка.— Ты все это выдумал.
Ромка горько сказал:
— Ничего я не выдумывал. Если хочешь, то об этом и в другом месте есть. Мне Алексей показывал. Вот, смотри.
Аленка стала читать. Там говорилось, что попасть в рай может только тот человек, кто безоговорочно пойдет за Христом, отвернувшись от своих близких и возненавидев их. Строчки об этом так и стояли перед глазами: «Если кто приходит ко мне и не возненавидит отца своего, и матери, и жены, и детей, и братьев, и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть моим учеником...»
Аленка любила маму свою. Она и Алешу любит. Значит, она что-то делает не так, как велит Библия. Вот тетя Феклинья, та и сына своего не любит, и сестру свою — Аленкину мать — не любит. А Аленку тетя Феклинья любит, потому что Аленка — сестра по духу, и тетя готовит ее в баптистки...
Неужели мне надо ненавидеть маму, думала девочка, и жизнь тоже нельзя любить. А жить очень интересно. Неужели
и вправду бог такой дурной, каким его показывали мальчики в спектакле во дворе Фонариковых?
Аленка даже вздрогнула от такой мысли и сказала:
— Свят, свят!
Грешно так думать о всевышнем. Очень жалко, что он такой жестокий. Но, может быть, так надо?
Лучше не думать, решила девочка, поднимаясь на крыльцо дома Черновых.
Алексей сидел за столом и что-то писал. Он отложил тетрадку в сторону и сказал:
— Писателем заделался, сестренка. Так сказать, исповедуюсь.
Девочка держала себя необычно. И без того незаметная, Аленка села у порога на стул и молчала. Алексей почувствовал неладное, подошел к девочке и начал ее тормошить.
— Коза-стрекоза, говори, что случилось? Двойку получила?
Девочка замотала головой. Она готова была разрыдаться.
— Отстань ты от нее,— сказала жена Алексея.
Алексей вышел на улицу и застучал топором.
Вот она, эта тетрадка, лежит себе преспокойненько на стопке книг.
«Бог простит»,— говорила тетка Феклинья. Чудной и жестокий он, этот бог.
Аленка дрожащими руками взяла тетрадку и свернула в трубочку, спрятав за спиной.
— Я пойду,— тихо сказала она, пятясь к выходу.
Во дворе ее окликнул Алексей. Девочка прислонилась к стенке и испуганно моргала: вдруг брат подойдет и увидит украденную тетрадь? Алексей воткнул топор в чурку и сказал:
— В отпуск иду, Аленка. Надумал на рыбалку сплавать. Могу взять тебя, Ромку, Вену... Поплывешь?
— Поплыву,— прошептала девочка. Она убито вышла в переулок. Ей было стыдно.
Аленка прошла мимо дома тетки Феклиньи и как-то незаметно для себя оказалась на берегу реки.
Синие волны разбивались о галечный берег. Аленка села под куст тальника и стала смотреть на волны...
Потом взяла тетрадь и открыла первую страницу.
Многое из того, о чем писал Алексей в тетрадке, Аленка слышала и от него самого, и от мамы.
Это было давным-давно, когда Аленки на свете не было, а Алеша только начал ходить в школу. Тетка Феклинья в то время еще не была набожной, но к богу и к священному писанию от-
носилась с суеверным страхом. Она держала в доме икону. И не потому, что молилась на нее, а так, на всякий случай.
Зимой с Алешиным отцом случилось несчастье. Он уехал на лесозаготовки веселым, здоровым. Обратно домой его привезли мертвым. Рассказывали, что он умер от аппендицита, потому что в тайге не было врача, а ехать в ближайшую больницу отец отказался — надеялся, что отваляется на нарах. Но отваляться не удалось, и у Алеши не стало отца.
И еще не успели похоронить его, как по деревне поползли слухи: Анисима наказал бог. Вспомнили, как он, будучи холостым парнем, вырезал в тыкве рот с большими зубами, глаза-щелочки и внутрь тыквы вставил свечу. Ночью он эту тыкву поставил на кладбище и повел туда ничего не подозревавших ребят. Некоторые из них, увидев светящуюся голову, струсили и убежали. Правда, Алешиного отца в тот вечер избили за озорство, и он больше не выкидывал подобных шуток. Но мнение о нем как о богохульнике сохранилось.
И вот после его смерти старухи стали усиленно убеждать Феклинью, что всевышний не стерпел издевательств ее мужа над ним и наказал, а она, Феклинья, должна молить бога, чтобы он взял сына Алешу под свою защиту.
Наслушавшись старушек, Алеша вспоминал, как отец назвал когда-то бога дураком, и все чаще и чаще стал задавать себе вопрос: «Может, и правда бог есть, и он наказал отца?» Мать теперь стала молиться и утром, и вечером. Она находила в этом утешение, предлагала сыну научить его молитвам. И однажды Алеша согласился. Если бог есть, то я вымолю у него прощение отцу на том свете, подумал он.