Пятые приходят на помощь
Шрифт:
Профессор согласно закивал:
— За этим делом не станет. Вот-вот Ромка должен появиться — коз пригонит. А без коз мы как без рук.
В ворота постучали. Вениамин Витамин залез на забор и крикнул:
— Эй, черти-ангелы, прячьтесь, козы пришли!
Апостолы залезли на крыльцо. Змий-искуситель прижался к забору.
Козы не хотели идти во двор, и Ромка попеременке тащил их в ограду за рога. Вдруг одна из коз увидела змия-искусителя и испуганно заблеяла. Самсонов не разобрался в чем дело, бешено замотал тряпичными хвостами и завертел крокодильей мордой, наступая на козу. Глупая коза очумела от страха и, заметив на крыльце людей, прыгнула к ним, ища спасения. Апостол Иуда ойкнул и, схватившись за живот, повалился на святого Луку, тот толкнул пророка Петра. Петр полетел с крыльца и угодил в жестяное корыто. Корыто загрохотало, бродившие по двору куры закудахтали и, неумело махая крыльями, взлетели на забор.
Из избы выскочил Васька Фонариков с кочергой и в короне. Он глянул на валявшихся апостолов и испуганную козу, схватил козу за рога, крикнул:
— Так их, Дунька, этих святых угодников!
— А сам-то на себя посмотри,— обидчиво сказал святой Петр из корыта.— Подумаешь, бог...
Самсонов поднял с земли вилы-двурожки и погрозил ими козе:
— Только сунься!
Из избы кричали:
— Иисус Христос, на грим! Не задерживай очередь! После тебя еще четыре апостола...
Звягинцев робко спросил:
— Лысину чем будете клеить? Опять медицинским?
Кто-то из апостолов его успокоил:
— Не трусь. Сегодня оконная замазка идет в дело.
Когда Звягинцев появился на крыльце, режиссер обратился к нему:
— Итак, Христос, ты окончил проповедничество в провинциях и торжественно въезжаешь в Иерусалим...
— А как торжественно? — робко спросил Звягинцев.
— Ха,— усмехнулся Профессор.— Спроси святого Матфея. Он об этом пишет.
Апостол Матфей смущенно пожал плечами.
— А что я писал?
Профессор вздохнул:
— Не знаешь? Ты, Иоанн, пишешь, что Иисус въехал в Иерусалим за пять дней до пасхи, а ты, Матфей, утверждаешь, что за четыре дня. По Иоанну, Христос въехал туда на осле, а ты, Матфей, умудрился усадить Иисуса сразу на двух ослов. Мы здесь посоветовались с богом-отцом, вернее с Васькой, и решили, что Христос будет въезжать по Матфею...
— На двух ослах? — испуганно спросил Звягинцев.
Профессор Кислых Щей развел руками: ничего, мол, не попишешь, по библии все делаем. Васька Фонариков оторвался от коз и разъяснил апостолам:
— Мы сначала одним ослом хотели Ежа сделать, но он, пожалуй, слабоват. Решили поближе к жизни: ослов заменить козами.
Козы были связаны между собой за рога и хвосты. Вениамина Витамина с приятелями из звездочки режиссер поставил в сторонку и сказал:
— Будете изображать ликующую толпу.
Славка осмотрел толпу и сказал:
— Жидковато...
И велел Ежику и не загримированным еще апостолам стать к октябрятам.
Иисус переступал с ноги на ногу около связанных коз и хмуро смотрел на апостола Матфея. Тот буркнул:
— Ну вас к черту! Будто я сочинил эту глупость насчет двух ослов...
Профессор бодрился:
— Не горюйте. И думайте, как можно одному на двух ослах сидеть. Все-таки святой писал, ученик Иисуса.
— Положить Христа поперек и привязать к козам,— съехидничал Иуда. Режиссер обрадовался:
•— Хорошо. Попробуем... Ложись, божий сын.
Звягинцев попятился:
— Да ну вас,— пробормотал он.— Что я, дурак, что ли?
— Ага! Вот так все вы,— упрекнул Профессор Кислых Щей.— По-твоему, Иисус дураком был, да? Значит, Иисус может ехать один на двух, а ты брезгуешь?
Звягинцев обреченно сказал:
— Все равно от вас не отвяжешься. Кладите...
Иисуса понесли к козам. Из избы выскочила бабка и замахнулась на апостолов веником:
— Ироды! Загубить скотину захотели!
Апостолы поставили своего учителя на ноги и не знали, что делать дальше. Бабка напустилась на Ваську:
— Я не посмотрю, что ты бог. Так отлупцую, что запоешь матушку-репку. Знаю, не милы тебе козы и ты их со свету сжить хочешь...
Когда бабка успокоилась и ушла в избу, Профессор сказал:
— Придется, Еж, тебе поднатужиться и вести Христа в Иерусалим по Иоанну.
— Это одному, значит, да? — уточнил Орлов. И затряс головой. — Не увезти мне его, что я осел, да? Он же тяжеленный, этот Паша.
Профессор Кислых Щей с упреком сказал:
— Не Паша, а Иисус Христос,— и посмотрел на апостолов. Потом решительно крикнул: — Павлова, готовь костюмы для двух ослов. Раз такое дело, то вторым ослом буду я сам.
И Профессор встал на четвереньки.
— Иди ко мне, Еж,— пригласил режиссер и, спрятав очки в футляр, повешенный на шее, скомандовал: —Тащите же Иисуса. Поперек нас его укладывайте, да поровнее.
Паша Наоборот покорно отдался в руки апостолам.
Глава девятнадцатая
«ЧУДНЫЕ ДЕЛА ТВОИ, ГОСПОДИ...»
После того как Алексей выгнал пресвитера из своего дома, Руденко чаще обычного стал приходить к Феклинье в гости.
— Не могла ты, сестра, сына удержать в истинной вере,— говорил он.— Накажет нас, грешных, господь за грехи великие.
Упрек пресвитера набожная Феклинья глубоко переживала. Она как-то сразу постарела, на почерневшем лице обозначились морщины.
Однажды Аленка слышала, как пресвитер сказал тетке Феклинье:
— Говорят, богоотступник наш в газету пишет. И тебя, сестра, опозорит, и всем братьям и сестрам неприятности доставит...
— Что я могу сделать? — вздохнула Феклинья.
— Так-то оно так,— согласился Руденко.— Но все в божьей воле...
Он что-то шепнул Феклинье. Та кивнула.
На другой день тетка сказала:
— Сходила бы, Аленушка, к Алексею. Что он там строчит в газету? Ты принеси бумагу-то, посмотреть надобно.