Пятый свидетель
Шрифт:
— Наверное. Полагаю, это зависит от того, в каком преступлении они хотят разобраться.
Я попросил разрешения у судьи продемонстрировать свидетелю документ. Фриман, для того чтобы это было занесено в протокол, возразила на том основании, что это не имеет отношения к делу. Судья отклонил протест без объяснений и разрешил мне предъявить документ свидетелю.
Вручив бумагу Керлену, я вернулся на трибуну и попросил судью, чтобы документ был занесен в протокол как «экспонат номер три», после чего велел Керлену прочесть его.
— «Уважаемый мистер Оппарицио, этим письмом информируем Вас…»
— Постойте, — прервал я его. — Не могли
— Здесь значится: «Офис прокурора Соединенных Штатов, Лос-Анджелес». С одной стороны изображен орел, с другой — флаг США. Читать само письмо?
— Да, будьте любезны.
— «Уважаемый мистер Оппарицио, этим письмом информируем Вас, что компания „А. Луис Оппарицио. Финансовые технологии инкорпорейтед“, известная под аббревиатурой АЛОФТ, и Вы персонально являетесь одним из объектов расследования ипотечных мошенничеств, проводимого в южной Калифорнии специальной комиссией, в которую входят сотрудники государственных учреждений разных уровней. С момента получения этого письма Вам запрещено изымать или уничтожать какие бы то ни было документы или рабочие материалы, относящиеся к деятельности Вашей компании. Если Вы хотите обсудить данное расследование и проявить сотрудничество с членами специальной комиссии, пожалуйста, свяжитесь со мной или адресуйте своего юрисконсульта Чарлзу Васкесу из секретной службы министерства финансов, которому поручено вести дело в отношении АЛОФТа. Мы с готовностью встретимся с Вами, чтобы обсудить это дело. Если Вы не проявите добровольного желания сотрудничать, члены специальной комиссии в ближайшее время сами свяжутся с Вами. Еще раз напоминаю, что Вы не имеете права уничтожать или удалять какие бы то ни было документы и рабочие материалы из своих офисов и офисов дочерних служб. Если подобные действия будут предприняты после получения данного письма, это будет квалифицироваться как серьезное преступление против Соединенных Штатов Америки. С уважением, Реджинальд Лэттимор, прокурор Соединенных Штатов, Лос-Анджелес». Это все, если не считать телефонных номеров, указанных внизу страницы.
По залу прокатился сдержанный рокот голосов. Безусловно, большинство обывателей понятия не имели о таких вещах, как федеральные целевые письма. Они представляли собой средство правоприменения нового поколения. Я не сомневался, что так называемая специальная комиссия была не чем иным, как символическим образованием, составленным из представителей нескольких госучреждений, и не имела никакого бюджета. Вместо того чтобы затевать дорогостоящие расследования, она стреляла наобум, запугивая людей и вынуждая их приходить и просить пощады. Модель была известной: сорвать плоды, что висят пониже, попасть на первые страницы газет и на этом закончить. Люди вроде Оппарицио, вероятно, использовали подобные письма в качестве туалетной бумаги. Но для моей цели это не имело значения. Я намеревался использовать это письмо для того, чтобы помочь своей клиентке избежать тюрьмы.
— Благодарю вас, детектив Керлен. Теперь скажите, пожалуйста, каким числом датировано письмо?
Прежде чем ответить, Керлен сверился с копией.
— Оно датировано восемнадцатым января нынешнего года.
— Итак, детектив Керлен, видели ли вы это письмо до вчерашнего дня?
— Нет, зачем мне это? Оно не имеет никакого отношения к…
— Оставайтесь в рамках задаваемых вопросов, — быстро перебил его я. — Ваша честь, вопрос заключался лишь в том, видел ли детектив это письмо ранее.
Судья велел Керлену отвечать только на поставленные вопросы.
— До вчерашнего дня я не видел этого письма, — сказал Керлен.
— Благодарю, детектив. А теперь вернемся к другому письму, которое я попросил вас зачитать вчера. От жертвы, Митчелла Бондуранта, тому самому Луису Оппарицио, которому адресовано и федеральное целевое письмо. Оно у вас под рукой?
— Позвольте, я поищу.
— Сделайте милость.
Керлен нашел письмо в своей папке и достал его.
— Отлично. Можете назвать дату, которая стоит на этом письме?
— Десятое января этого года.
— И письмо было доставлено мистеру Оппарицио заказной почтой, верно?
— Оно было отправлено заказной почтой. Я не могу сказать, получил ли его мистер Оппарицио и ознакомился ли с ним. В получении расписался кто-то другой.
— Независимо от того, кто расписался в его получении, мы выяснили, что отправлено оно было десятого января, так?
— Думаю, да.
— И другое письмо, о котором мы тут говорили, федеральное целевое письмо от агента секретной службы, тоже было отправлено заказной почтой, верно?
— Да, верно.
— Таким образом, восемнадцатое января — это заверенная дата отправки письма?
— Да.
— Позвольте мне удостовериться, что я все правильно понял. Мистер Бондурант направляет Луису Оппарицио заказное письмо, в котором угрожает разоблачить мошеннические действия его компании, а восемь дней спустя федеральная специальная комиссия направляет мистеру Оппарицио другое заказное письмо, в котором его уведомляют, что он является объектом расследования по делу об ипотечных мошенничествах. Я верно воспроизвожу хронологию событий, детектив Керлен?
— Насколько мне известно, да.
— Затем, менее чем через две недели, мистера Бондуранта жестоко убивают в гараже банка «Уэстленд». Правильно?
— Правильно.
Я сделал паузу, почесывая подбородок, словно в глубоком раздумье. Мне хотелось, чтобы присяжные зафиксировали этот момент. Нужно было бы вглядеться в их лица, но я понимал, что это выдаст меня, поэтому остался в позе глубокой задумчивости.
— Детектив, вы рассказывали нам здесь о своем богатом опыте в сфере борьбы с преступлениями, направленными против личности, так?
— Да, у меня немалый опыт в этой сфере.
— Говоря гипотетически, было ли вам важно тогда знать то, что вы знаете теперь?
Керлен изобразил недоумение, хотя прекрасно понимал, что я делаю и к чему веду.
— Не уверен, что понял ваш вопрос, — сказал он.
— Перефразирую: было ли бы полезно для следствия, если бы у вас в руках эти письма оказались с первого дня расследования убийства?
— Конечно, почему бы нет? Я всегда стараюсь в первый же день собрать все возможные улики и всю информацию. Просто это никогда не получается.
— Опять же говоря гипотетически, если бы вы знали, что жертва, Митчелл Бондурант, направил письмо с угрозой разоблачить криминальную деятельность некоего лица всего за восемь дней до того, как это лицо узнало, что является объектом уголовного расследования, стало ли бы это для вас важной линией вашего собственного расследования?
— Трудно сказать.
Теперь я посмотрел-таки на присяжных. Керлен юлил, отказываясь признать то, что с точки зрения здравого смысла было несомненно. Чтобы увидеть это, не требовалось быть детективом.