Пыль моря
Шрифт:
– Режь меня на куски, а такого не будет!
– Ну, чего волноваться? Куда тебе деваться? Ведь рука не дрогнет прирезать тебя, а уж потом я возьму команду в оборот, и та не пикнет, ты прекрасно знаешь. В минуту всё будет под моей властью, а недовольных по твоему примеру за борт – и всё в порядке. Подумай хорошенько, капитан, и ты согласишься со мной.
– Собака, червь, раб проклятый!
– Ну чего зря раздражать меня? Я ведь тоже могу злиться и обижаться, а в твоём положении это не безопасно.
– О, духи! Смотрите на своего
– Если воспоминания тебя будут так терзать, капитан, то придётся прервать переговоры, слишком опасно оставлять тебе жизнь, – Мишка прижал ладонью рот капитана и приставил нож к глотке.
Капитан стал извиваться телом и мычать, выкатив глаза. Мишка открыл ему рот и тот прошептал, срывающимся голосом:
– Делать нечего, согласен! Но и ты запомни, собака, что не сносить тебе головы!
– Там видно будет, а пока ещё одно. Своего Чао отправь к матросам, нечего ему здесь крутиться, а не то ненароком окажется и он за бортом. От греха подальше.
– Ладно, и на это согласен, но неповиновения не потерплю на судне!
– Я теперь твой помощник, и мы вместе будем следить за этим.
Соглашение было заключено и немного успокоившись, легли досыпать, оставив Хитоси сторожить сон затаившихся врагов.
Утром в короткой и злобной речи капитан Ли объявил команде своё решение и с остервенением избил Чао, отправляя его к матросам. Команда несколько равнодушно приняла это известие, никто не высказал неодобрения. А И-шань даже хитровато хмыкнул и подмигнул Мишке, который с независимым видом, обвешанный оружием, стоял рядом с капитаном. Хитоси тоже держался поблизости, подчёркивая своё отношение к такому решению, хотя всем и так было ясно, что без маленького японца тут дело не обошлось.
Затем долго совещались в каюте капитана с прибывшими на флагманскую джонку капитанами и помощниками. Срочный ремонт заставлял их с поспешностью искать подходящее место для стоянки. Расспрашивали старых опытных в плаваниях моряков, Мишка внимательно вслушивался в серьёзный разговор, вникал в подробности. За это время Мишка неплохо стал разбираться в морском деле, но опыта было слишком мало, и он старался не упустить возможность пополнить его.
Юй Кэ-фа предложил поискать группу островов, которая по его предположению должна находиться где-то совсем рядом. Его поддержали остальные. На том и остановились, решили бросить быстроходную джонку «Догоняй» в поиск.
Два дня стояли, застигнутые штилем. Чистый горизонт навевал тоску и уныние. Ничего нет хуже длительного штиля, когда некуда деваться от нахлынувших мрачных и суеверных мыслей. Часто приносили жертвы духам и возносили молитвы, старики колдовали и совершали ритуальные пляски.
На третий день духи вспомнили о своих подопечных и дунули. Паруса зашелестели и джонки тронулись. «Догоняй» вскоре скрылся за горизонтом, а матросы повеселели. Возносили благодать духам предков,
По многим признакам острова были недалеко. Даже чайки попадались изредка, тоскливо оглашая своим криком пустынное море. Крачки часто виднелись, но острова не появлялись. К вечеру вернулась поисковая джонка и тоже принесла весть о близких островах, но видеть их не удалось
Перед утром рулевой поднял капитана и Мишку. Джонки не были видны. Кругом клубился плотный туман, ветер едва ощущался. Стояла мёртвая сырая тишина, если не считать лёгкого поскрипывания снастей и шелеста парусов, но эти звуки были привычны.
– Хорошо, что ветер слабый, – молвил капитан Ли. – Звонить в колокол и стрелять. Можем потерять остальные джонки. Если ответа не последует, то палить из пушек.
Вскоре с двух сторон едва слышно донеслись пушечные выстрелы. С радостью вслушивались люди в эти звуки. На душе стало легче.
С бака донёсся тревожный крик матроса:
– Впереди шум бурунов!
– О проклятье! – выругался капитан и крикнул рулевому: – Спустить паруса! Готовить якоря! Пали из пушек, а то и остальные могут в рифы войти!
Тревожная суета поднялась на судне. Люди смутно маячили в темноте, окутанные ватными массами тумана. Уже все слышали грозный шум береговых бурунов. Оказаться среди коралловых рифов – верная гибель.
Всплеснули якоря, и джонка стала медленно разворачиваться, натягивая канаты. Теперь вся надежда на погоду. Скоро взойдёт солнце и туман рассеется.
Издали доносились выстрелы джонок, было ясно, что и они стали на якоря. Капитан с облегчением вздохнул. Всех бил лёгкий озноб. Волнение и холод промозглого утра давал себя чувствовать.
– Ну слава господу! – с благодарностью поднимая глаза к небу, пробормотал Мишка и побрёл вдоль фальшборта, проверяя оснастку.
Почему-то все не решались говорить в полный голос. Видимо не хотели раздражать морских духов и чудищ, кишащих в каждых морях. Их никто не видел, но в них верили и боялись.
Наконец солнце взошло и сразу посветлело. Серые волны колыхали джонку мерно и плавно, туман медленно стал расходиться, редеть и открывать даль. Потеплело.
Совсем рядом завиднелся тёмный берег острова. Тёмная зелень возвышалась над белой полосой бурунов, что грохотали среди рифов. Редкие снопы брызг взметались в небо, мягкая радуга веселила глаз.
– Вот бог пронёс! – воскликнул Мишка и весело глянул на Тин-линя, взирающего на открывшийся прекрасный вид, слегка склонив голову.
Туман рассеялся совсем и взорам открылся зелёный остров в кольце коралловых скал, торчащих из воды. Отлив бурлил в их тесноте, искры брызг взметались в небо. Белая полоса кораллового пляжа едва просматривалась. Великая красота однако таила в себе опасность и капитан рявкнул с поспешностью;
– Быстро снимаемся с якоря, собаки! Отлив кончается! Шевелись проворней! – палка угрожающе замелькала в его руке.