Пыль Снов
Шрифт:
Значит, надо ждать. Понять по предстоящей встрече, что на уме у Смолы. Она умеет с ней управляться, но не прямым наскоком. Так не получается. Смола упряма. Она зарывается в землю глубже любого. Нет, Целуй-Сюда следует незаметно исказить решение, чтобы оно казалось исходящим от самой Смолы.
Будет нелегко, но Целуй-Сюда практиковалась всю жизнь. Она знала, что сможет.
Смола тихо вздохнула, и Целуй-Сюда повернулась, заметив идущую к ним женщину. Качаются бедра, всюду столь любимые мужикам выпуклости. Дальхонезка,
«Безумие. Смола, не сработает. Помнишь историю? Именно мы, женщины, начали большинство войн. Выбирая не тех мужчин, используя и унижая их. Стравливая. Шепча ночью, под теплыми мехами, о кровной мести. Уклончивое слово тут, взгляд там. Мы долго правили, мы, женщины Даль Хона, но от нас были одни неприятности».
Мазан Гилани происходила из племени саванн. Высокая, отчего округлые формы вызывали еще больший трепет. У нее был вид женщины, которой слишком много для любого мужчины: тому, кто сумеет ее заполучить, придется провести жизнь, думая о неизбежности измен. Она — чудовище чувственности; останься она в родном племени, весь север Даль Хона десятилетиями вел бы гражданские войны. «Каждый дальхонезский бог и болотный дух вложился в нее, не так ли? У нее по кусочку от всех.
А я считала опасной себя».
— Смола, — шепнула она, — ты разум потеряла.
Сестра услышала. — Она проникла глубже, чем все люди, нам известные.
— И что?
Смола не ответила. Мазан Гилани была уже близко и расслышала бы любые слова, даже сказанные шепотом.
Взгляд продолговатых глаз прошелся по сестрам — с любопытством, а потом с насмешкой.
«Сучка. Уже порвать готова».
— Южане, — сказала Мазан. — Всегда любила южан. Ваш пот пахнет джунглями. Вы не такие узловатые и неловкие, как северяне. Знаете, мне приходится делать особую заявку на одежду и доспехи — под меня нет стандартов, разве что среди Феннов, а это нехорошо, ведь они вымерли.
Целуй-Сюда фыркнула: — Ты не такая уж большая, — и тут же отвела взгляд, ощутив, как жалко это прозвучало.
Но Гилани всего лишь улыбнулась еще шире. — Единственная проблема с вами, южанами: вы едва умеете сидеть на конской спине. Никогда не положусь на вас как на конников. Хорошо, что вы в морской пехоте. Я же, честно говоря, давно должна была бы уйти в разведчики…
— И почему не уходишь?
— Разведка скучна, — пожала та плечами. — К тому же не хочу быть гонцом, приносящим одни дурные вести.
— Ожидаешь дурных вестей?
— Всегда. — Блеснули зубы.
Целуй-Сюда отвернулась. С нее уже довольно разговоров. Пусть Смола наслаждается.
— Итак, — сказала, чуть помедлив, Мазан Гилани. — Сержант Смола. Ходят слухи, что у тебя природный талант. Скажи скорее, есть в слухах правда или нет. Это единственное, что меня сюда привело — ну, что ты талант. Если не так, встреча окончена.
— Послушайте ее! — взвилась Целуй-Сюда. — Императрица приказывает!
Мазан моргнула. — Еще здесь? Думала, ты пошла цветочки
Целуй-Сюда потянулась за ножом, но Смола выбросила руку, ухватив сестру пониже локтя. Целуй-Сюда с шипением подчинилась, не сводя с Мазан горящих глаз. — О, для тебя во всем одна забава, да?
— Целуй-Сюда твое имя? Скажу один раз. Не знаю, какой горностай тебе задницу кусает, сердитая моя. Лично я тебе никогда дорогу не перебегала. Остается предположить, что ты просто вздорная чудачка. Что случилось — уступила любовничка гибкой как тростинка северянке? Ну, это не я была. Почему бы не опустить перышки? Может, это поможет? — Она вытащила дальхонезский бурдюк. — Увы, в нем не вино дикой лозы нашей родины…
— И не рисовая моча из Летера, надеюсь?
— Нет. Из Синей Розы. Торговец клялся, это давний напиток Тисте Анди. — Женщина пожала плечами, протянула бурдюк. — Вполне сносно.
Целуй-Сюда приняла мех. Она умела распознавать намеки и поняла: Мазан предлагает ей способ избежать унижения, и глупо было бы отказываться от этого пути. Вытянув смоляную пробку, она сделала глоток. Проглотила — и задохнулась. — Хорошо пойдет, — прохрипела она внезапно севшим голосом.
Смола наконец заговорила: — Втянули коготки? Отлично. Мазан, ты хотела узнать, есть ли у меня талант. Хм, я не похожа на дальхонезских ведьм. Но, полагаю, кое-что мне дано.
— Ладно. И что тебе сказало «кое-что»?
Смола колебалась. Она протянула руку за бурдюком. Сделала два глубоких глотка. — Да, ты северянка, мы нет — но всё равно мы из Даль Хона. Понимаем друг дружку. Не нужно говорить: если я обещаю, что дам тебе кое-что, то ожидаю ответного подарка.
Мазан Гилани захохотала, но без всякой едкости. Ну, почти. — Как надо сказала.
— Ты дольше нас в солдатах, — вскинулась Смола, — и я просто напоминаю старые пути, которые ты могла забыть или просто отвыкла.
— Давай же.
— Я могу ощущать события, которые вот-вот случатся или могут случиться, если мы не позаботимся об обратном.
— Ты провидица.
Смола потрясла головой: — Не так просто.
— И что может с нами случиться, сержант?
— Нас вот-вот бросят.
Целуй-Сюда, как и Мазан, поглядела на сестру с тревогой. — Как это? Сестра, что это значит? Бросят? Кто? Ты о нас или обо всех Охотниках?
— Да, — отвечала Смола. — Нас, Охотников за Костями, включая Адъюнкта.
Мазан Гилани нахмурилась: — Ты про хундрилов Горячих Слез? Про Напасть? Или летерийский эскорт?
— Не знаю. Может, про всех.
— Значит, куда бы мы ни шли, — медленно проговорила Мазан, — сражаться будем в одиночку. Никто не будет беречь спины, никто не встанет с боков. Так?
— Думаю, да.
Мазан потерла шею. Целуй-Сюда протянула ей мех с вином, но она покачала головой: — Трудно понять, Смола, в какое дерьмо мы вляпаемся, ведь никто толком не знает, с кем мы будем воевать. Что, если это будут дикари со свиными рылами? Спрячутся за частоколом, будут кидать камни. Вряд ли нам нужна будет помощь?