Пылающая комната

Коннелли Майкл

– Хорошо, я ей позвоню.

– Я вернусь через час. Возможно, к тому времени мы будем больше знать о Барроузе.

– Что это за агент, с которым ты встречаешься?

– Она работает в отделе аналитики. Собирает информацию, обрабатывает данные и все такое.

– Я так и подумала, что это она, а не он. Когда ты заговорил с ней по телефону, твой голос сразу изменился. Стал такой мягкий, проникновенный. Примерно так же ты говоришь со своей дочерью.

Босх покосился на напарницу. Он не знал, как лучше отреагировать: похвалить ее за

проницательность или попросить не лезть не в свои дела.

– Наверное, ты права. Мы были знакомы раньше.

– И она хочет встретиться с тобой наедине?

– Такой уж у нее характер. Она расскажет больше, если я приду один.

– Главное, чтобы это помогло делу, Гарри.

Босх кивнул. Ему совсем не хотелось вдаваться в детали своего знакомства с Рэйчел Уоллинг.

– Ладно, а пока мы едем, давай вернемся к Стефани Перес. Благодаря ей мы выяснили, что вся троица из «ЭЗ-банка» была в доме на Бонни-Брае.

– Да, это уже бесспорный факт. У нас есть ее опознание по фотографиям плюс словесное описание Родни Барроуза, подтверждающее его расистские замашки.

– Хорошо, а как насчет Анны? Где и как она познакомилась с Перес? Как долго они прожили вместе, прежде чем Стефани выгнала ее из комнаты?

– Стефани говорит, что они жили в одной квартире примерно год. А познакомились после того, как она поместила сообщение о поисках компаньонки на доске объявлений в прачечной дома.

– Анна тоже была из этого дома?

– Нет, но она жила там раньше, когда была ребенком. Ачеведо навещала старых друзей, увидела объявление и связалась с Перес. По словам Стефани, Анна хотела жить у нее, потому что хорошо знала этот дом и могла ходить оттуда пешком на работу. У нее не было машины.

Босх кивнул. Все складывалось в общую картину. Чуть раньше Сото рассказала, что, по утверждению Перес, в последние три месяца Барроуз ночевал у Ачеведо по меньшей мере два раза в неделю. Бойко бывал у нее намного реже, но время от времени тоже оставался на ночь. А когда Стефани стала высказывать свое недовольство ситуацией, Ачеведо начала привлекать к домашним делам сразу двух мужчин. В число их обязанностей входил, среди прочего, и вынос мусора.

Разумеется, все это пока держалось только на воспоминаниях Перес двадцатилетней давности, но расследование явно развивалось и двигалось вперед. Теперь требовалось подтвердить эти факты со стороны Ачеведо, Барроуза и Бойко.

– Нам нужно обязательно найти Анну Ачеведо, – пробормотал Босх.

– Не беспокойся, я над этим уже работаю, – отозвалась Сото.

Они остановились перед светофором на перекрестке Первой улицы и Хилл, в нескольких кварталах от полицейского участка.

– По словам Гаса Брэйли, на записи видно, что Ачеведо включила сигнализацию еще до того, как бандиты вошли в банк, – заметил Босх. – Поэтому они решили, что она не замешана в ограблении.

– А ты думаешь иначе? – спросила Сото.

– Пока нет. Но я смотрю на это видео под другим углом.

– То есть?

– Когда

ты знаешь про камеру видеонаблюдения, можно догадаться, что, если не включишь сигнализацию, тебя наверняка заподозрят в соучастии.

Сото обдумала его слова и согласилась:

– Пожалуй.

– Вот почему ее надо найти и допросить, – добавил Гарри. – Ты говоришь, что она исчезла. Ни водительских прав, ни адреса, ничего. Мне это не нравится.

– Мне тоже. Тебе не кажется, что она уже мертва? Возможно, они ее использовали, а потом закопали где-нибудь в пустыне.

Босх кивнул. Это звучало вполне правдоподобно.

– Еще одна проблема в том, что мы ничего не знаем о самих грабителях, – заметил он. – Все, о ком мы говорим, были сотрудниками «ЭЗ-банка». Они не совершали ограбления.

– И не поджигали дом.

– Но если кто-то из этой троицы был своим человеком в банде, он выведет нас на остальных.

– Может, прокрутим все назад и представим, как это произошло? – предложила Сото.

На светофоре зажегся зеленый, и Босх проехал через перекресток.

– В машине сидят двое парней, – начал он. – Сначала они останавливаются на Бонни-Брае. Один из них входит в дом и бросает «коктейль Молотова» в мусоропровод.

– Они поджигают подвал и едут в пункт обмена чеков, – добавила Сото.

– Верно. В машине есть сканер радиочастот, и они останавливаются недалеко от банка, чтобы прослушать эфир. Когда полиция дает команду «общий сбор», они берут банк. А может, все было проще. Они просто стояли и слушали сирены. Когда стало ясно, что поднялся большой шум, они вломились в банк, взяли деньги и успели уйти раньше, чем появилась полиция.

Машина въехала во дворик рядом с полицейским управлением. Сото вышла из «форда» и обернулась к Босху.

– Кажется, все концы сходятся, – произнесла она.

Босх кивнул.

– Увидимся через час, – сказал он.

Рэйчел Уоллинг ждала Гарри в дальнем зале ресторана на Шестой улице. Это помещение резервировалось за вип-персонами и постоянными клиентами. Все места за шестью круглыми столами – тремя большими и тремя поменьше – оказались заняты, причем почти в половине посетителей Босх узнал сотрудников городской администрации. Он не мог вспомнить, чем конкретно они занимались, но было ясно, что это люди высокого ранга, раз они могли себе позволить начинать рабочий день в подобном месте.

Рэйчел Уоллинг, казалось, ничуть не постарела с тех пор, как они виделись в последний раз. У нее были все те же твердые линии скул, упругая кожа и каштановые волосы с вороным отливом. Особенно Гарри нравились ее глаза. Темные, пронзительные и совершенно непроницаемые. Когда Босх подходил к столу, по его спине пробежала легкая дрожь: чувство сожаления о неслучившемся. Когда-то Рэйчел принадлежала ему, но потом все пошло не так. Гарри редко о чем жалел в своей жизни, по крайней мере в плане женщин. Но он всегда жалел о Рэйчел.