Пылающая полночь
Шрифт:
Мы с Димом застыли.
— Это чье? — нахмурившись, выдавил из себя носитель, ткнув пальцем в цацки.
— Твое, — невозмутимо откликнулся старый, не обращая никакого внимания на состояние внука. — Наденешь, когда покинешь город. Не раньше. Незачем гусей дразнить.
— Меня же повесят, — выдохнул Дим, настороженно разглядывая лежащие перед ним атрибуты безземельного дворянина.
— С чего бы? — прищурился дед. — Это же не подделка. Перстень и медальон твои по праву… которое, я надеюсь, ты подтвердишь своими действиями во время Похода.
— Я что-то не понимаю, —
— А чего здесь неясного? — пожал плечами старый. — Эту награду получил мой дед из рук императора, за взятие воротной башни крепости Лютц. Мой отец подтвердил право ношения этого герба, пленив герцога Баунта во время Второй Северной кампании. Мой отряд отбил атаку легкой конницы племянника того же герцога в сражении при Кальме, не дав тому обрушиться на наш левый фланг. Твой отец… тоже не ударил в грязь лицом, хотя подтверждение его права на герб от императора пришло уже после смерти моего сына. Твоя очередь, внук. Надеюсь, ты покажешь себя в Походе, и тогда твоим будущим детям уже не придется никому ничего доказывать.
— Пятое колено,[7] да? — несколько пришибленно спросил Дим, и его собеседник кивнул.
— Именно.
— И почему я узнаю об этом факте только сейчас, а? — осведомился носитель, внимательно глядя на деда. Тот усмехнулся.
— А что-то изменилось бы, узнай ты об этих цацках раньше? — спросил старый и сам же ответил: — Вряд ли. Ты бредил выходами в Пустоши с одиннадцати лет, как и подавляющее большинство сверстников. И если бы я заявил, что вместо ползаний по черным пятнам тебя, возможно, ждет служба империи… что бы ты сделал?
— Сбежал бы при первой же возможности, — вздохнул Дим.
— Вот и я так решил. — Дед отсалютовал моему носителю кубком и осушил его в один глоток. — Скажешь, я был не прав?
— Я оставлю свое мнение при себе, — с неприязнью покосившись на медальон и перстень, ответил Дим. И я его понимаю. Вспоминая бараненка и редкие стычки с дворянскими отпрысками, приезжающими в Ленбург, чтобы пощекотать свои нервы и пополнить отряды бродящей по руинам нечисти, перспектива оказаться в рассаднике таких вот «героев» кажется более чем сомнительной.
Очевидно, разочарование и недовольство Дима были слишком явными…
— Внук, я же не предлагаю тебе идти служить в имперский легион, — проникновенно заговорил Вурм. — Ни один закон не говорит, что описанные в коронном списке «свершения» должны обязательно исполняться дворянином, находящимся на службе. Достаточно того, что у тебя на шее в этот момент будет медальон, а на пальце перстень. А Поход и твои умения почти наверняка предоставят тебе необходимый случай. Посмотри на меня, я не был «мулом» и не состоял в гвардии. Под моим командованием была только наемничья банда в четыре десятка сорвиголов, но я смог подтвердить право на герб. Чем ты хуже?
— Дед, но зачем вообще это нужно?! — воскликнул носитель и… стушевался под ставшим холодным и колким взглядом Вурма.
— Времена меняются, внук, — глухо проговорил старый. — Еще при моем отце императору не было дела до того, какой титул носят его советники,
— Да, — тихо ответил Дим и, помолчав, спросил: — А почему не войти в гильдию? Цеха-то никто не тронет.
— Не тронет, — согласился Вурм. — Но где гарантия, что твои дети будут достаточно умны, чтобы освоить алхимию, упорны, чтобы стать целителями или зельеварами… или удачливы, чтобы вернуться из первого выхода в Пустоши?
— Значит, ты считаешь, что обречь потомков на обязательную службу императору будет лучше? — задумчиво проговорил носитель, но явно больше из чувства противоречия.
— Скажем так, перспективнее, — усмехнулся дед.
Часть четвертая
Казенный дом
Глава 1
Странные торговые партнеры у моего деда… наверное, именно так я и должен был бы отреагировать на невысокого верткого человека, костюм которого мало напоминал наряд торговца, зато неплохо подошел бы любому наемнику. Скрипучий кожаный колет, судя по масляному запаху, как минимум, снабженный скрытой кольчугой, длинный кинжал, закрепленный горизонтально на поясе за спиной, просторная накидка с капюшоном, достаточно глубоким, чтобы скрыть лицо от любопытных взглядов, и мягкие сапоги, из тех, что предпочитают ходоки и егеря. Про арбалет, притороченный к луке седла, вообще можно промолчать. А, ну конечно, еще и два прозвища вместо имени. Серый и Сержант. И это торговец? Как говорит сосед: «Не смешите мои тапочки!»
В общем, сложить два и два труда не составило, а уж когда под моим насмешливым взглядом двое помощников Сержанта потащили из дедовой лаборатории пару характерно звякнувших ящиков, а сам старый, провожавший меня в дорогу, отвел глаза, сомнений не осталось никаких. Кто бы мог подумать, что советник нашего бургомистра, известного борца с контрабандой, сам не брезгует зарабатывать на черных продажах эликсиров? Эх, деда, деда!
— Здесь все? — тихим, ровным голосом осведомился Серый, кивнув в сторону скрывшихся в уличной темноте помощников.
— Как и договаривались, — заверил его старый. — Надеюсь, о безопасности ты не забудешь?
— Обижаешь, Вурм, — скривился в какой-то неровной улыбке его собеседник. — Ближе соседних провинций твои зелья не всплывут.
— Эликсиры, Серый. Эликсиры, — чуть ли не по слогам произнес дед с безнадежностью в голосе. — Зелья будут в следующей поставке. Здесь же только алхимия.
— Один хрен, Вурм. И то и другое — жидкости. А значит, зелья, — отмахнулся тот, и дед вдруг резко повернулся в мою сторону.