Пылающее копье
Шрифт:
– Эта милая собачка?
– От собак лучше подальше.
– Ты всегда как-то странно относился к собакам, дружок, - утешила его тетушка.
– Вот смотри, даже наша Сили недолюбливает тебя.
– Она призвала свою маленькую беленькую собачку, на которую племянничек не обратил никакого внимания.
– Ты не заметил, как он одет? В первый раз я приняла его за пастуха, во второй... Как ты думаешь, что надо сделать?
– За ним нужен присмотр, - сказал племянничек.
– Нельзя, чтобы сумасшедшие свободно разгуливали по Хемпстеду.
– Но, Уилфрид, - возразила престарелая леди, - хватит ли в Англии мужчин для того, чтобы следить друг за другом? Вообще говоря, я сама могла бы присмотреть за ним. Я так полюбила его очаровательную собачку!
– Постараюсь помочь, - сказал племянничек.
– Нет, не надо. Я зайду к его соседям. Это семейство Скарлет. Они, без сомнения, знают его. Сначала надо все обдумать.
Племянничек, ворча и ощупывая укушенную икру, удалился в свой кабинет. А престарелая леди, надев шляпу, мирно отправилась в путь, на сей раз без маленькой беленькой собачки.
Прибыв к крепости, которая утопала в кустах акации и калины, она спросила у горничной, открывшей дверь:
– Могу я видеть миссис Скарлет?
– Нет, - равнодушно ответила горничная, - она умерла.
– А мистера Скарлета?
– Нет, - ответила горничная, - он майор.
– О боже!
– воскликнула престарелая леди.
– Дома мисс Изабел, - сказала горничная, которая, подобно большинству людей в военное время, оказалась простодушной и откровенной.
– Она в саду. И выпустила престарелую леди в сад через стеклянную дверь.
В дальнем конце сада под акацией миссис Синкин увидела юную леди в голубом, которая с сигаретой во рту и желтой книжкой в руках лежала в гамаке. Она приблизилась к ней, думая:
"Боже мой, как она удобно устроилась, и это в такое время!"
И, склонив голову набок, она проговорила с улыбкой:
– Моя фамилия Синкин. Надеюсь, я не потревожила вас?
Юная леди порывисто поднялась.
– О нет! Нисколько.
Я искренне восхищаюсь людьми, у которых на все хватает времени, сказала престарелая леди.
Юная леди блаженно потянулась.
– Отдыхаю перед тем, как отправиться на работу в очередной госпиталь. Садитесь, - сказала она, указывая на гамак.
– Тут удобно. Хотите сигарету?
– Боюсь, что я слишком стара и для гамака и для сигареты, - сказала престарелая леди, - впрочем, мне частенько казалось, что они удивительно успокаивают. Я хотела бы поговорить с вами о вашем соседе.
Юная леди широко раскрыла свои большие серые глаза.
– Ах!
– сказала она.
– Он очарователен.
– Я знаю, - сказала престарелая леди, - и у него еще такая чудная собачка. Мой племянник очень интересуется ими. Быть может, вы слышали о нем - Уилфрид Синкин, чрезвычайно умный человек, член многих комитетов.
– Неужели?
– сказала юная леди.
– Да, да! У него такая голова, что его не может смутить ничто на свете, это так ценно в наше время.
– А какое у него сердце?
– спросила юная леди, выпуская колечко дыма.
– Столь же благоразумное. Вероятно, мне не следовало бы этого говорить, но он прямо-таки совершенство.
– Это потому, что он не врач! Вы себе представить не можете, как эти врачи действуют на нервы. Со многими я чуть не дралась. В конце концов они меня заклеймили.
– Не может быть! В какое место? Я до сих пор думала, что клеймят только лошадок. Как вы прелестно смеетесь! Знаете ли, в наши дни так отрадно услышать смех.
– А по-моему, все только и делают, что смеются! Я хочу сказать, что на моем месте ничего другого и не придумаешь - хоть помирай!
– Вероятно, вы чересчур мрачно смотрите на вещи, - успокоила ее престарелая леди.
– Но вернемся к вашему соседу. Как его фамилия?
– Левендер. Но я зову его дон Пиквихот.
– Что вы говорите! Вероятно, вы замечали, он бывает довольно эксцентричен.
– Это зависит от того, как понимать эксцентричность. Скажем, гуляние в ночной рубашке? Понимаете, я не знаю, что вы считаете нормой.
Престарелая леди уже было ответила ей, но вдруг из соседнего сада донесся голос:
– Блинк! Не трогай эту милую лунную кошечку!
– Тс!
– шепнула юная леди и, схватив гостью за руку, энергично потянула ее под акацию. Скрытые тонкими густолиственными ветвями, они сквозь щели в живой изгороди из жасмина увидели маленькую серебристую кошечку, готовую вскорости принести котят, которая подавала лапку совсем по-собачьи и смотрела своими светлыми глазками на мистера Левендера, стоявшего посреди лужайки со своей Блинк.
– Если увидите, что я сейчас не выдержу и расхохочусь, ущипните меня посильнее, - прошептала юная леди.
– О лунная кошечка, - повторил мистер Левендер, - скажи, откуда ты? И чего ты желаешь, протягивая мне свою лунную лапочку? И как странно звучит твой голос, уточка ты моя.
Звуки, издаваемые кошечкой, действительно отдаленно напоминали тихое кряканье. Она приблизилась к мистеру Левендеру, обошла вокруг его ботинок и потерлась о Блинк, проведя своим задранным серебристым хвостом по ее носу.
– Это необыкновенно, - услышали они голос мистера Левендера.
– Я бы погладил ее, если бы мне не было гак трудно нагнуться. Как это мило, о лунная кошечка, что ты подружилась с моей игруньей! Разве есть что-нибудь на свете милее, чем дружба кошки и собаки!
Престарелая леди, страстная любительница животных, была так растрогана этими словами, что по ошибке ущипнула юную леди в бок.
– Пока еще рано!
– задыхаясь, прошептала та.
– Слушайте!
– О лунная кошечка, - продолжал мистер Левендер, - в твоих золотых глазах светится счастливая Аркадия. Я верю, ты пришла к нам для того, чтобы показать, как далеки мы от нее.
– И, не в состоянии наклониться к кошечке, чтобы погладить ее, мистер Левендер стал потихоньку опускаться на траву. Бог Пан умер, - сказал он, усевшись и положив ногу на ногу, - и Христа тоже нет в живых. О лунная кошечка!