Пылающий меч
Шрифт:
Далеки от хозяйственной суеты были фараон Яхмос и его царственная супруга Нефертари: они сидели на берегу, созерцая быстрые воды Нила, краснеющие на закате. Яхмос, нежно попрощавшись с сыном, увлек жену под сень тамариска, чтобы в последний раз побыть с ней наедине — он не надеялся вернуться живым. Слишком грозной и беспощадной была война, в которую они вновь вступали.
Неподалеку от царской четы прятался в зарослях папируса соглядатай гиксосов, собираясь воспользоваться беззащитностью молодых супругов. Фараон был безоружен, телохранители находились далеко.
Подкравшись
Мысленно он повторял про себя каждый шаг, отрабатывал каждое движение. Малейшая оплошность стоила бы ему жизни.
В который раз он вновь оглядел прибрежные заросли.
Предельная осторожность спасла его.
Самый бдительный, самый опасный страж, надежно спрятавшись в кустах, оберегал Яхмоса и Нефертари. Убийца понял, что ему придется ждать другого случая. Весельчак Младший потянулся и устроился поудобнее, не сводя желтых глаз с любимых хозяев.
41
— Созвездие Ориона поднялось на небесный свод, — объявил верховный жрец Джехути. — В небе воскрес Осирис.
Двадцать новых судов с гордыми именами «Сияющий в Мемфисе», «Дар», «Боевой бык» подняли якоря и отчалили от пристани. С самым большим любопытством толпа провожала глазами «Север», на который только что погрузили лошадей. На всех кораблях развевались знамена с цветами Яххотеп и ее эмблемой: лунным диском, плывущем на серпе-барке.
На носу «Севера» стояла Яххотеп, держа в руках золотой жезл с навершием в виде головы священного животного Сета, и рядом с ней — фараон в белой короне Верхнего Египта и в сияющих медных доспехах. Как только Яхмос поднял вверх меч Амона, жрецы Карнака запели гимн, сложенный в его честь: «Фараон явился, он подобен луне среди звезд. Праведны его руки, лежащие на кормиле, сильны ноги, тверда походка, животворны шаги, в нем — свет неба».
Передав меч царице Свободе, Яхмос взялся за рулевое весло, и корабли поплыли к Пер-Камосу. Гребцы помогали течению сильными и слаженными взмахами весел.
— Прибыли, — сообщил градоправитель Эмхеб.
Лошади, которых разместили в просторных клетях, благополучно перенесли путешествие. Теперь в Пер-Камосе они прыгали и скакали, радуясь, что могут наконец размяться. Хонсухотеп и Яхмес, сын Абаны, смотрели на них опасливо и недоверчиво.
— Вы уверены, что управитесь с ними? — спросил Хонсухотеп Усача и Афганца.
— Конечно, — ответили оба в один голос. — Мы только и делали, что скакали на колесницах, так что сладим с любой лошадью.
Хонсухотеп пожелал осмотреть и колесницы, которые привезли на другом грузовом судне под неусыпным надзором лучников.
— Так ли они быстры, как вражеские?
— Куда быстрее, — отозвался Афганец. — Эмхеб намного улучшил колесницу, которую взял за образец.
Остановка в Пер-Камосе была недолгой. Нужно было воспользоваться высокой водой Нила и как можно скорее плыть дальше.
Но в тот миг, когда флотилия была готова вновь отправиться в путь, внезапно поднялся странный ветер. Он дул порывами, дышал холодом, словно прилетел с ледяного севера.
— Боюсь, как бы этот ветер не помешал нам осуществить задуманное, — забеспокоился флотоводец Хонсухотеп.
— Владыка гиксосов пытается остановить нас, направив на нас мертвящее дыхание уходящего года. [11]
Обратимся с молитвой к Амону, повелителю ветров, и попросим уберечь наши корабли.
11
Новый год начинался с подъемом воды в Ниле, примерно в начале июля.
На палубах разложили жертвенные дары Амону — благовония, блестящий порошок галенита, финики и лепешки. Яххотеп подняла жезл к небу, будто собираясь пронзить его — так она просила милости грозного Сета.
Ветер стих, небо очистилось от туч.
На семнадцатом году своего царствования Яххотеп приказала воинам-освободителям двигаться на север.
Фиванцы, принимавшие участие в походе под командованием фараона Камоса, с радостью узнавали запечатлевшиеся в их памяти места. Новички открывали для себя неведомую страну, которая была землей их предков.
Мощное течение переполненного водой Нила быстро несло египетские боевые суда. Яххотеп напряженно смотрела вперед — враг мог появиться в любой момент. Но владыка гиксосов оставил лишь небольшие отряды стражников на землях между Пер-Камосом и Мемфисом. Они запугивали земледельцев, отбирали у них большую часть урожая и отправляли в Аварис.
— Госпожа, — обратился к царице градоправитель Эмхеб, — мы не можем оставить несчастных без помощи. Стражники-гиксосы перебьют их всех до единого.
Остановить движение судов было бы непоправимой ошибкой. Но Яххотеп нашла выход, доверив свой приказ белокрылому Плутишке. Причалить должны были три последних судна. Пусть пехотинцы освобождают деревни от захватчиков и раздают землепашцам оружие. Сопротивление гиксосам охватит весь Средний Египет. Фиванские воины помогут борцам за свободу.
Хранитель царской печати Неши продолжал проверять оружие — мечи прямые и кривые, гиксосы бьются такими в ближнем бою, копья с бронзовыми наконечниками, легкие, острые кинжалы, палицы, топорики, большие и средние луки, щиты из дерева, обшитые бронзой, кирасы и шлемы. Вооружение войска Яххотеп стало прочнее и надежнее, чем раньше, но сможет ли оно поспорить с вооружением гиксосов?
Проверка не на жизнь, а на смерть была близка. По мере приближения к цели у всех египтян замирало сердце. Даже у самых храбрых и дерзких, привыкших к отчаянным сражениям. У таких, как градоправитель Эмхеб или Яхмес, сын Абаны. Каждый знал, что решается судьба царства: если они потерпят поражение, Египта не будет.
Военачальник-гиксос, осаждавший Мемфис, был в прескверном настроении. Жара его угнетала, а прибывающая вода просто бесила. Очень скоро Нил зальет все прибрежные земли, и Египет станет подобием моря.