Пыльца счастья
Шрифт:
— Лакей, — уронив голову на руки, прошептала Эмма. —Сказал: подарок виконту от друзей. Сразу бы так!
— Опознать сумеете?
Птичка кивнула. Ради того, чтобы не отправиться на дно с мешком на голове — именно так казнили представителей третьего сословия, — она и не такое сделает.
— Благородный сеньор, — заламывая руки, Эмма с надеждой посмотрела на Брагоньера, — это не я убила! Соратой клянусь! Хотите, режьте, не я!
— Знаю, — поверг в недоумение
Женщина разрыдалась. Некогда холеная, красивая, она словно вылиняла. Без косметики и масок проступили следы разгульной жизни. Девицы легкого поведения быстро стареют.
Их подтачивают подхваченные у клиентов болезни. Именно поэтому, отправляясь на допрос, Брагоньер надел перчатки: не желал навредить беременной жене. По роду занятий он знал, некоторые дурные недуги передаются через вещи и прикосновения. Перчатки не жалко, можно сжечь.
— Госпожа Донарт, — привел ее в чувство голос
Королевского прокурора, — вы не убедите следствие слезами.
Мне нужны факты. Например, о поставщике «Золотой лилии», о людях, с которыми общался виконт. Чем больше вы молчите, тем хуже для вас.
Эмма закивала и шмыгнула носом.
— Конечно, конечно, благородный сеньор! — Она лебезила, подчеркнуто обращалась по статусу, а не по должности. — Я ведь и свела их.
— Кого — их? — уточнил Брагоньер.
Похоже, допрос обещал новые факты, самое время начать заполнять протокол.
Солдат по кивку подал письменный прибор, и соэр обмакнул перо в чернила.
Записи в блокноте сделает позже. Вычленит и впишет в таблицу — Брагоньер привык систематизировать информацию по каждому делу, разбивая ее на блоки.
— Ройса, то есть виконта, — поправилась женщина, — и торговца.
Глаза ее засияли. В них затеплилась надежда.
Королевскому прокурору не пришлось больше подталкивать.
Плотину прорвало, и Эмма, тараторя, попыталась выкупить свою жизнь.
— Он с хозяйкой дружил, важный клиент! Ну и помогал очень. Без него бы дела шли хуже. Девочка, бывало, залетит, так исправит. Сами знаете, убивать ребенка нельзя, но ведь и рожать тоже. Опять же заболеет — к кому идти? К господину Женду.
Вот и связались ниточки!
— Господин Женд, полагаю, вел дела не только с «Золотой лилией»?
Эмма замотала головой.
— Нет, только с нами. Он другим заведением бы побрезговал. Да и к нам случайно попал, «мама» уломала.
— Как попал? — вцепился клещами соэр.
В ушах звенело эхо обвинительного приговора. Выступит на суде сам, да и не поделится ни с кем Брагоньер удовольствием стать орудием в руках Дагора и Сораты.
— Пришел вместе с юным графом. Простите, — смущенно и немного испуганно извинилась Эмма, — все время забываю его фамилию. Зовут Робер, рыженький такой. Отец — кузен
Первого префекта.
Вспомнились инициалы из сожженных записей господина Женда. Нашлись среди них и «РД» — Робер ли Дайшт. Другого рыжего графа в Сатии нет, а буквы просто так не появляются.
В заведении, подобном «Золотой лилии», клиенты часто хотят расслабиться. Граф вытащил пакетик, поделился с товарищами. Те оценили качество товара, а врач предложил достать за умеренную плату. Так господин Женд получил новых клиентов и долю выручки элитного борделя — хозяйка тоже пожелала закупать немного товара. Остальное — мелочи по врачебной части.
Мелькнул в показаниях Эммы и Мелвил Тог. Тогда еще начинающий врач, он практиковался в публичном доме, чтобы потом без боязни лечить пациентов. Посылал его туда господин Женд, не желавший марать рук. Затем пути учителя и ученика разошлись. Ровно до того дня, когда Мелвилу по ошибке не принесли деньги за дурь. Служанка «Золотой лилии» напутала, не подумала, что господин Тог ничего не знал о наркотиках. Приходил вместе с наставником? Приходил.
Значит, в деле.
Дальше случилось то, о чем Брагоньер уже знал.
Мелвил Тог устроил скандал, а господин Женд, забеспокоившись, устранил опасного свидетеля.
Все это соэр выяснил чуть позже, но показания Эммы Донарт стали первым звеном.
Умозаключения требовали доказательств, и вскоре карета
Следственного управления привезла на допрос трех человек: служанку «Золотой лилии», кухарку Мелвила Тога и его слугу.
Брагоньер намеревался поставить точку хотя бы в одном убийстве, поэтому устроил очную ставку. Ее проводили в той же допросной, откуда час назад увели Эмму.
Свидетелям предложили сесть.
Все трое с благоговейным ужасом взирали на соэра в образе безликого правосудия.
Больше всех волновалась конопатая служанка из борделя.
Она опасалась, что всплыла кража хозяйских денег, и жутко обрадовалась, когда поняла, речь пойдет о другом.
Первым делом Брагоньер пожелал выяснить, знакомы ли присутствующие между собой.
Кухарка конопатую девицу не опознала, а слуга подтвердил: забегала при жизни хозяина, записки приносила.