Пыльца счастья
Шрифт:
«Птичка» молчала, пристально вглядываясь в вытянутое лошадиное лицо, и кивнула.
— Он передал коробочку с наркотиком.
— И только? — встрял Брагоньер.
Ему не давала покоя визитка. Уж не передал ли ее лакей вместе с «Пыльцой счастья»?
— Да, — растерянно повторила Эмма. — Сказал, подарок от лорда.
— Какого лорда? — Помнится,
— Не знаю, — Птичка испуганно втянула голову в плечи. —Ройс его знал и звал просто лордом. Он иногда делал подарки.
Кажется, они с Ройсом, то есть виконтом ли Трувелем, дружили.
— Хватит! — нервы лакея сдали. Он вскочил, солдатам пришлось силой усадить арестованного обратно на стул и скрутить веревками. — Я все расскажу!
«Вот оно!» — пронеслось в голове Брагоньера. Быстрее, нежели он полагал.
Эмму увели, а слуга сбивчиво поведал о событиях злополучного вечера.
— Господин соэр! — Брагоньер с трудом сдержал брезгливую гримасу: так жалок был лакей, порывавшийся съехать со стула и бухнуться на колени. Если бы не веревки, точно ползал бы в ногах. — Я все расскажу, только не надо мешка!
Малый оказался смышленым, определил, кто главный, молил
Королевского прокурора, а не Нойса. Следователь не протестовал, согласившись на роль писца. Он понимал, если на допросе присутствует Брагоньер, остальные заведомо на второстепенных ролях.
Лакей замолчал, по-собачьи заглядывая в глаза соэру. Вернее, туда, где они предположительно находились — Брагоньер предпочитал оставаться в тени.
— Продолжай, — сухо подтолкнул к откровениям
Королевский прокурор и напомнил: — Палачу тоже требуется сон, поторопись!
Брагоньер нарочито поднялся, якобы собравшись покинуть допросную, и услышал заветное имя: — Мне велел лорд Винсент.
— Лорд Винсент? — Соэр ничем не выдал удивления.
Черным магам титулов не давали, действительно ли господин Маснед аристократ, или слуга назвал так узника из вежливости? Представители третьего сословия частенько именуют богачей «благородными сеньорами».
— Ну да, — робко продолжил растерявший былую спесь лакей. — Подошел и попросил. Сказал, от давнего друга, мол, виконт знает. Пусть вспомнит некого Эйшена.
Опять Эйшен. Трижды произнесенное имя Второго префекта требовало серьезного разговора. Обвинить его не в чем, Брагоньер и не собирался, но вот оценить, что представляет сбой третье лицо Сатии, мог. В случае неудачи вычеркнет одного Эйшен из списка.
По требованию Нойса слуга описал лорда Винсента. Портрет в точности сошелся с внешностью черного мага.
— Привезите господина Вера, — распорядился Брагоньер, не заботясь о том, что за окном давно стемнело, и назвал адрес гостиницы. — Скажите, ему придется поработать.
Некромант обошел дом графини Сорейской и наверняка скажет, присутствовал ли на балу Винсент. После его слова проверит судебный маг, сверившись с энергетическими частицами задержанного.
— Увести! — соэр избавился от лакея. — В камеру предварительного заключения, до суда.
Неугомонная натура требовала продолжить расследование, но разум напомнил об Эллине. Она беременна, нужно ночевать вместе с женой, чтобы ребенок родился здоровым. Брагоньер слышал, женщинам в положении категорически нельзя нервничать.
Поспать хотя бы пару часов!
В итоге долг перед семьей перевесил, Королевский прокурор отложил дела до завтра.
***
В другой день Эллина бы порадовалась тому, что муж поздно встал, нащупала бы его руку, потерлась щекой, но теперь ее мир сосредоточился вокруг ванной комнаты. Гоэту выворачивало; руки дрожали от слабости. Она мечтала, чтобы жуткие утренние часы скорее закончились.
— С тобой все в порядке? — Ну вот, Эллина не дает супругу побриться.
Брагоньер приоткрыл дверь, но не спешил войти.
— Не смотри! — попросила между рвотными позывами гоэта.
Если он увидит ее такой, о супружеском долге можно забыть.
Какой мужчина захочет подобную женщину? Вот и соэр наверняка отправит в прежнюю спальню. Может, и правильно.
Оказалось, беременность совсем не красит, во всяком случае, Эллина так считала.
— Вот, выпей.
Соэр поставил на раковину стакан с прозрачной жидкостью и осторожно собрал волосы жены в «хвост».
— Что это? — Кажется, отпустило.
— Вода с лимонным соком. О еде не спрашиваю, — Эллина согнулась пополам при одном упоминании съестного, — но пить можешь. Специально для тебя отжали сок. Окно в столовой откроют, присядешь рядом в кресле.
— Противно? — Гоэта подняла на мужа помятое лицо.
— Нет, — Брагоньер приобнял за плечи и напоил снадобьем.
— Я следователь, если ты забыла, понятия «противно» для меня не существует, всякое приходилось видеть.
<