Пытка любовью
Шрифт:
За неделю Игорь сделал из этой комнаты неплохую художественную мастерскую. Сделал из распиленной плиты ДСП длинный и широкий чуть наклонный рабочий стол, установленный впритык к левой от окна стене, и протянувшийся чуть ли не до входной металлической двери. Сделал несколько настенных полок и вешалку для одежды. У окна он поставил старый однотумбовый письменный стол, который был уже ранее в этой комнате со старым стулом и табуретом. Несколько позже Игорь сделает там и топчан у противоположной стены.
Вскоре Игорь привёз на объект резаки и всё необходимое для того, чтобы резать гравюры по дереву. До этого всё это приходилось "курковать" (прятать)
В тот раз он просто повертел в руках уже вырезанные и приготовленные для вырезания таблички и вскоре ушёл. А через недельку, когда Михалыч вновь зашёл к Игорю, то в разговоре попросил его вырезать для прапоров на вахту портрет Феликса Дзержинского.
– Михалыч, - отозвался на это Игорь, - Ну на хрена нам это надо? Для прапоров... Да ещё и портрет этого кровожадного ублюдка...
–
– Да ты что, Игорь?
– удивился Михалыч, - Они же за это уважать тебя будут. И лишний раз многого чего у тебя "не заметят". Ведь он же у них - вождь. Они же чуть не молятся на него. Да и попросил меня об этом Володя Михайлов. Я ему говорил, что ты художник-портретист. А он у них старший прапорщик. Мне с ним нужно иметь хорошие отношения. Вот я ему и пообещал.
–
– Хорошо, Михалыч, - согласился Игорь на эти веские доводы, - Только у меня нет его портретов. Ты скажи Володе Михайлову, чтобы он принёс, какой ему больше нравится. А я сделаю всё как надо.
–
Вскоре Михалыч принёс и портрет на листке, вырванном из какой-то книжки, и кусок толстой десятислойной фанеры, величиной с газетный лист, на которой нужно было вырезать этот портрет. Он сказал Игорю, чтобы тот сильно не спешил, чтобы прапора поняли, что это вырезание портрета, а не какие-то там "хухры-мухры".
Через неделю портрет Дзержинского был готов, и Михалыч унёс его на вахту, вложив между листов большой центральной газеты. Часа через полтора он вновь зашёл, улыбающийся, и положил на стол две пачки индийского чая и большую горсть шоколадных конфет, достав всё это из карманов своего офицерского плаща.
– Вижу, портрет понравился, - заметил Игорь.
– А как же? Они как увидели его, так и давай охать и ахать. Выхватывают друг у друга, чтобы в руках подержать. От восторга чуть в штаны себе не ссали, - улыбаясь, говорил Михалыч, - На стену уже повесили. И рамку к нему уже кому-то по телефону заказали из латунных полутрубок. Складным метром все стороны портрета для этого замеряли. И тебя хвалили. Говорят, наконец-то и у нас на объекте появился настоящий художник.
–
– Тогда давай я и чайку
–
– Нет, нет, - возразил Михалыч, - Они меня на вахте уже и чаем упоили и конфетами и пирожными закормили. А мне ещё в одном месте на комбинате надо успеть побывать. Пойду я. Некогда мне уже. Пока.
–
– Пока, Михалыч, - попрощался Игорь.
Все эти воспоминания за какие-то доли секунды всплыли и пролетели в мозгу Игоря.
Покончив с завтраком, он пошёл к Карпачу. Анатолий был рад его приходу. Было видно, что он давно уже ни с кем не общался "по душам".
– Присаживайся, будь как дома, - говорил он, пожимая руку Игорю, - Щас мы и чайку заварим, посидим, поговорим... Может чё-нибудь сыграю, чтобы скучно не было. Кури. Вон сигареты на столе.
–
– Да у меня есть, - Игорь присел на стул и закурил, - Зашёл проведать, поговорить.
–
– Вижу. Что, выписали?
–
– Да. Позавчера, вечером, - ответил Игорь, - А как Витька Новохатский? Не укатил ещё?
–
– Укатил, - ответил Анатолий, включая электроплитку на столе, на которую он уже поставил чайник, - Недели две уже, как укатил. И "щегол" его тоже. Только не знаю куда именно. В город или ещё куда. Думаю, напишет, как обустроится.
–
– На меня отрядник тоже подготовил документы "на химию", - поделился Игорь своей новостью, Вот только, говорит, тубиков "на химию" не берут, но постарается, чтобы об этом ничего не было ни в каких документах. И сам, говорит, не афишируй этого. Думаю, скоро попрошу его, чтобы занарядил меня опять на выезд. А раз я выезжаю, то кто подумает, что я тубик?
–
– Нормально, - отозвался на это Анатолий.
– Ну, а чё здесь новенького, пока я валялся?
– спросил Игорь.
– Так, а чё здесь было за это время?
– вспоминал Анатолий, - На промке барбоса какого-то ночью лопатой рубанули в бараке. Вроде как у бугра был за старшего смены. Видимо дое...л мужиков. Но не насмерть. А так. Кости порубили, но жить будет. А жаль. Таких надо мочить наглушняк, чтобы не воняли больше.
–
– Да. Но теперь уже бояться будет, сука.
–
– О! Этого ты тоже, наверно, не знаешь, - сказал Анатолий, прикуривая сигарету, - Про пять тысяч слышал уже?
–
– Нет.
–
– Тут новый прапор был. Где-то месяц назад, - рассказывал Анатолий, - Проработал с недельку. Вроде бы сильно никого не щемил. А тут случайно выловил, что кто-то кому-то передаёт пакет с промки на зону через щель в воротах. А он тогда на промковскую вахту зачем-то случайно зашёл и в окно это увидел. Выскочил он с вахты, зэка обшмонал, а у того в пакете деньги, пять тысяч рублей.
–
– Неплохой "грев" кому-то на промку пришёл, - заметил Игорь.
– Наверное, жидам из местных, - предположил Анатолий, - Для них это не так и много. Тот зэк, которого он обшмонал, давай уговаривать его, мол, бери половину, а половину отдай, - и в расчёте. Ну, а этот дурак повёл его в надзорку и сдал все деньги ДПНК. Составили документы, и деньги ушли государству. Все прапора потом в зоне ох...вали. Пять тысяч! Это ж новый автомобиль, - и государству. Лучше бы уж половина автомобиля, но - себе. А Генка-машка чуть волосы у себя на ж... не рвал из-за того, что не ему тот зэк попался. Он тоже в эту смену дежурил, но как всегда шерстил по баракам.
–