Пытка любовью

Михайлов Константин

– А ты что не знал?
– спросил Юрка, - Машка же хочет себе погоняло сменить.
–

– Его жена дое...ла, - продолжал опять Шашников, - Пилит его дома. Другим прапорщикам, говорит, зэки дали клички, как клички. Толя-строгий, Ваня-беспредел, у Гриши, вон, вообще клички нет, зэки так и зовут его, - Гриня. А ты один в зоне Машка. Как пидор какой-то!
–

Все слушали молча, попивая чай и куря сигареты. Шашников отхлебнул чаю, с удовольствием пожевал откушенный батончик, затянулся сигаретой и продолжал:

– Вот Гена-машка и решил сменить себе погоняло.

Хочет, чтобы зэки называли его "Огонёк". Он же рыжий. Но вы же знаете, что зэки, подлый народ, быстро об этом узнали. Теперь "заряженный гревом" зэк идёт на общем шмоне на Гену-машку и говорит ему тихонько: "Привет, Огонёк!" И Машка, похлопав его для близира по карманам, говорит ему: "Проходи!" Да и в самой зоне, если кто из проштрафившихся зэков назовёт его "Огоньком", тот отпускает его.
–

– И что?
– спросил Геннадий, - Начали его в зоне звать Огоньком?
–

– Да кто же будет эту скотину так называть?
– произнёс Саня так, что все хохотнули, - Как звали Машкой, так и зовут. Только козлы, выслуживаясь перед ним, называют его громко "Огоньком".
–

– Да уж, - хохотнул Игорь, давно не выезжавший из зоны, - Ух и мерзкий же народ, эти совейские зэки.
–

– Гриня говорил другим прапорам, это уже кто-то из козлов из "надзорки" вынес, - добавил Шашников, - что если Машка за своё дежурство не вынесет из зоны сто рублей, то он считает, что у него была плохая смена.
–

– Да, известно, - заметил на это Гена, - У одних чай или ещё что "не положенное" отметает, а другим продаёт.
–

– Многие бывшие козлы так и кормятся возле него, - добавил Юрий, - Наколки ему дают, у кого из зэков что есть из "неположенного". Да ну их всех на х...! Давайте-ка я вас щас десертом угощу.
–

На десерт у Юрки оказался кусок халвы. Это было просто отпадом. Юрий разделил халву каждому по кусочку, и все с удовольствием ели её с хлебом, запивая вторяками (чаем, заваренным повторно), и вели дружеские разговоры. Вечер прошёл в прекрасной дружеской обстановке, что так редко бывает в зоне. Такие вечера надолго остаются в памяти зэков. Все успели до "отбоя" в зоне без лишних приключений прийти в "свои" бараки.

После отбоя, Игорь долго не спал, лёжа на своей шконке с закинутыми за голову руками. Ему было приятно оттого, что сегодня они так чудесно провели какое-то время. В зоне такое случается раз в год или раз в несколько лет. "Как хорошо побыть хоть немного среди людей, от которых невозможно ожидать ни подлости, ни пакостей", - подумал он, повернулся на бок и уснул спокойным сном.

ПРОПАСТЬ

Утром Игорь вновь спал до того времени, пока его не разбудили звуки звякающих мисок. Он поднял голову с ватной подушки и увидел, что его соседи по палате уже получают у двери завтрак. Игорь быстро встал с кровати, накинул свой халат, и, взяв лишь кружку из тумбочки, пошёл к двери. Он, как всегда быстро получил свою дневную пайку хлеба, масла и сахара, и порцию пшённой каши.

"Сегодня можно будет в обед сделать и большой бутерброд с маслом из сегодняшнего и вчерашнего пайков", - подумал Игорь, поставил

всё на свою тумбочку и быстро застелил кровать. Затем он умылся под раковиной, позавтракал и начал бриться. Бреясь, Игорь заметил в зеркальце бритвы, что у него покрасневшие глаза. "Не спишь по ночам, урод. Чего ты о ней думаешь? У неё, наверно, хорошая семья. Девочка, вон какая, принцесса маленькая. Как ангелочек. Чего ты, зоновская образина, мозги себе по ночам е...? Общайся с приличным человеком, раз тебе судьба это позволяет. И будь доволен, скот. Расслабился, урод, расчувствовался... Ну и кретин же. Зэк паршивый. Радуйся, что с тобой нормальный человек хоть общается", - ругал он себя, пока брился.

Побрившись, он взял из пачки в тумбочке сигарету и спички и пошёл покурить. В умывальнике уже курил один молодой зэк в больничном халате, которого Игорь до этого дня не видел. "Вчера, наверно, положили", - подумал Игорь, прикуривая сигарету.

– А ты хоть немного поправился, - сказал молодой зэк Игорю, - Я помню тебя, после твоей голодовки... Тебя тогда к нам в отряд списали. Ты недолго тогда у нас пробыл.
–

– А-а-а... Это на промке, в радиоцехе?
– сказал Игорь, - Я там никого и не запомнил, потому что мало там и пробыл. Тебя тоже не помню.
–

– Да я тебя тоже дня два-три только и видел, а потом ты списался, - сказал молодой зэк, - Я тогда тоже из ШИЗО вышел...

Тебя не запомнить нельзя было. Ходячий скелет был... Мы, когда тебя в холодильнике держали, махорки тебе посылали... У нас у самих тогда почти голяк был. Сигарет не было. Лишь немного махорки.
–

– О-о-о! Так это вы тогда мне её переслали? Спасибо за ту махорку, - сказал Игорь, глядя в лицо зэка, блатного по масти. Лицо его было приятным, и взгляд его был спокойным и не выражал намёка на какую-либо хитрость, - Я тогда по-новой курить начал... Голод хоть немножко "курятиной" заедал... Меня Игорь зовут, - и он протянул парню свою руку.

– Алик, - сказал парень, пожав руку Игоря.

– Слушай, Алик, у меня чаю на замутку есть... Если хочешь, можем чифирнуть, - сказал Игорь, - Хоть чем-то отблагодарю тебя за ту махорочку... Только у меня тубик... Если брезгуешь, я тебе дам чай, сам с кем-нибудь чифирнёшь.
–

– Да брось ты, у нас в "семейке" тоже один тубик, - сказал Алик, - Если кровью не кашляешь, - давай чифирнём.
–

– Кто кровью кашляет, того в зоновской больничке не держат, - заметил Игорь, - Тех сразу на областную отправляют.
–

– У меня конфеты есть. Принести?
– предложил Алик.

– Да у меня тоже есть... Магазинные карамельки, - уточнил Игорь.

– У меня такие же, - сказал Алик.

– Тогда какая разница?
– Игорь бросил окурок в грязную пластиковую урну в углу, - Ну что? Пошли?
–

– Пойдём.
–

Они пошли в палату к Игорю и заварили чай. Этот кусочек плиточного чая Игорь обнаружил у себя в тумбочке вчера вечером. Его положил туда Чёрный, когда уходил из больнички в зону. Игорь в то время работал у Светланы Ивановны в кабинете. Алик заметил в тумбочке у Игоря книги.