Пытка любовью
Шрифт:
Этой зимой угнали этапом Мансура куда-то в другую зону. Этой зимой ушёл "на посёлок" Саня Шашников. И Юрка сказал Игорю под большим секретом, что он тоже подготовил всё для того, чтобы подать заявление "на химию".
Юрка сообщил Игорю, что он давно уже начал переписку с судьёй, которая его судила. Он сказал Игорю, что писал ей так, чтобы убедить её в том, что он "стал на путь исправления". И эта "байда" имела успех.
Недавно судья прислала Юрке местную газету, где она написала статью об исправлении советских заключённых в лагерях по их перевоспитанию. Она писала и о том, что с нею якобы переписываются осужденные. И даже осужденные именно ею. И одним из них,
– Теперь эта газетёнка даёт мне гарантию, что я точно уйду на химию, - сказал тогда Игорю Юрка, улыбаясь от мыслей об успешном претворении в жизнь его планов.
– Да, Юрка, ты мыслишь намного времени вперёд, - констатировал факт Игорь, - Если бы ты жил на "загнивающем западе", то точно был бы там или президентом или миллионером.
–
– Сейчас я в родной совейской зоне, - хохотнул тогда Юрка, - А здесь не хочется быть и президентом. Отсюда необходимо лишь вырываться.
–
Этой же зимой в Отделе труда разыгралась "подпольная война". По-видимому, кто-то из евреев захотел устроиться на "тёплое местечко" рядом с Мариком, и Марик начал деятельность по выживанию Юрки из отдела. Юрка рассказывал Игорю при встречах, как проходит эта "война". Он за четыре года постоянных общений евреев в Отделе труда, хорошо узнал их методы, которые он называл "еврейскими штучками".
Юрка, улыбаясь, тихо рассказывал Игорю все нюансы этой "войны". Марик считал Юрку обычным русским мужиком-дуболомом, на которого он переложил много своей работы, и думал, что легко справится со своей задачей. Но, не тут-то было. Всё, что бы он ни задумывал против Юрки, у него не получалось. А получалось лишь во вред самому себе. Юрка действовал незаметно на умелых контратаках, и получалось это так, что Марик как бы устраивает пакости не для Юрки, а сам для себя.
В середине этой подпольной войны евреями даже была предпринята инсценировка раздора в их рядах. Юрка со смешком рассказывал, как Яша, когда Марик куда-то "случайно" уходил, материл его на все лады, чтобы вызвать этим у Юрки доверие. Это делалось для того, чтобы выведать Юркины планы. А Юрка, зная это, давал Яше хорошо продуманную им "дезу". И Марик использовал эту "дезу", которая приносила ему только вред.
Юрка выиграл эту подпольную войну. Вернее, Марик, с помощью Юрки, довёл эту войну до того, что его самого уволили из Отдела труда, как постоянно не справляющегося со своими обязанностями. Через какое-то время после этого, когда Игорь был у Юрки, и они заварили чайку, Юрка, поднимая свой стакан, как бокал перед тостом сказал, что в этой жизни для выживания нужно хорошо знать все "еврейские штучки" и уметь не попадаться на них. Игорь, также подняв свой стакан, сказал, что рад выпить за скромного победителя в войне с хитрож...ми евреями. А хохотнувший Гена, заканчивая этот экспромт, сказал зоновскую банальность о том, что на хитрую ж... есть и х... с винтом.
Ранней весной в зону начал приходить автобус с рентгеновской установкой, и за четыре-пять дней "прогнали" через него всех зэков. Игорь тоже, как и был обязан, сходил и "заточковался", пройдя в нём рентгеновское фотографирование. Он уже и не помнил об этом, как вдруг пришедший в отряд Михалыч сообщил ему, что завтра Игоря положат в стационар "на больничку".
Игорю эта новость не принесла ничего, кроме неприятного сообщения об этой перемене его существования в зоне. Он и так чувствовал себя неплохо. Тем более что пятый
– Михалыч, ставь, кого сам посчитаешь нужным, - ответил тогда Игорь, - Уже всё налажено. Тебе нужно будет лишь чуть больше контролировать дела в отряде. А если будут проблемы со штабными козлами, то обратись к рогу зоны, Эдику Тесликевичу, и скажи ему обо мне, что это я просил его об этом. И он сделает всё, что тебе будет нужно.
–
Вскоре Михалыч ушёл. Игорь тоже отлучался из отряда по каким-то делам, и за это время успел сообщить Карпачу и Юрке, что его завтра ложат на больничку. После вечерней проверки в лагере он сходил в нарядную и ещё раз узнал, что завтра он должен лечь в стационар. Придя в отряд, он узнал от Хрыча, что его ждёт Михалыч в своём кабинете.
Игорь вышел из каптёрки, постучался в дверь кабинета, и услышав "войдите", зашёл. В кабинете за столом сидели улыбающиеся ему Михалыч и Эдька Тесликевич.
– Закрой дверь на ключ, - сказал Игорю Михалыч, и когда услышал звук проворачиваюшегося ключа в замке, повернулся и вытащил из сейфа бутылку водки и толстый свёрток, обернутый толстой магазинной обёрточной бумагой. Игорь прошёл к столу и поздоровался за руку с Михалычем и с улыбающимся ему Эдиком.
– Присаживайся, Игорь, щас мы немного гульнём, - говорил Михалыч, разворачивая свёрток, в котором оказались нарезанный хлеб, несколько котлет, и пучок зелёного лука. Он достал из тумбы стола стаканы и поставил их на стол. Затем он обратился к Эдику, как к хорошему и давнему приятелю, - Ну, давай, Эдька, банкуй. Проводим немного Игоря на больничку.
Я даже и не подозревал, что вы так хорошо знакомы. Как я помню, когда ты был у меня в отряде, вы с Игорем вроде бы и не кентовались.
–
– Игорь у меня давний кент, - отозвался с улыбкой Эдик, наливая граммов по пятьдесят водки в гранёные стаканы, - И хорошо, что это мало кто знает. А помогать мы могём друг другу и без этого.
–
– Как говорят в зоне, я просто ох...ваю в энтим зоопарке, - хохотнул Михалыч, и поднял свой стакан, - Ну, давай, Игорь, за твоё скорейшее выздоровление.
–
– Выздоравливай, Игорь - сказал Эдик, подняв свой стакан.
– Да я вроде бы и не загибаюсь, - ответил Игорь.
– Ладно, ладно. За твоё здоровье, - улыбнулся Михалыч.
Они тихо, чуть слышно, чокнулись, соприкоснувшись своими стаканами, и выпили.
– Не стесняйтесь, мужики, налетайте на закусь, - тихо говорил Михалыч, ложа котлету на кусок хлеба и с хрустом откусывая толстый белый низ от стебля зелёного лука.
Уговаривать никого не пришлось. Съев по котлете с хлебом и луком, все трое закурили. Для этого Эдик выложил на стол пачку болгарских сигарет "Интел" с фильтром. А это было в зоне чуть ли не роскошью. Михалыч кивнул Эдику на бутылку, и Эдик начал разливать по второй.
– Может мне не стоит больше, - сказал Игорь, - Мне же завтра утром идти в больничку. Может запах остаться. Да и вам больше достанется.
–
– Каждому достаётся столько, сколько прокурор наметит, а судья отмерит, - пошутил Эдик, - У тебя до утра и так всё выдохнется. А в больничку тебе надо будет идти лишь после проверки.
–
– О! А у меня для этого есть и средство, - Михалыч сунул руку в карман брюк и протянул Игорю мускатный орех, - На, держи. Разжуёшь кусочек перед больничкой, на всякий случай.
–