Раб и Царь
Шрифт:
На следующий день Мишка не пришёл в школу. Не было его и всю следующую неделю.
– Надо бы навестить Мишку, – как-то предложил Никита.
– Вот ты и навести его сегодня, – сказал ему Раб.
– Я не могу, у меня бассейн сегодня. Может быть, кого-нибудь другого попросим?
– Никого просить не надо, – возразил Раб. – Это не просьба, а приказ. Ничего с твоим бассейном не случится. Сходишь сегодня к Мишке, а завтра доложишь. Потом купайся в своём бассейне, сколько тебе хочется.
Утром Никита вошёл в класс, когда все ребята сидели за своими партами.
– У него сотрясение мозга. Его избили, когда он в школу шёл.
– Кто избил? – спросил Раб.
– Он не знает. На него сзади напали. Его мама в милицию ходила, но они никого не нашли. Мишка ничего им рассказать не может.
– Что же он им может рассказать, – спокойно ответил Раб, – если ему по голове настучали.
– Что же теперь делать? – спросил Никита.
– Ничего, ты всё уже сделал. Иди в свой бассейн.
Ни у кого не было ни малейшего сомнения, что избили Мишку старшеклассники по просьбе Раба. Но никто ничего вслух не говорил. Все сидели молча и ждали, когда в класс придёт учитель.
Мишка больше в класс не вернулся. Родители перевели его в другую школу. Один раз приходил милиционер. Он вызывал в учительскую всех по одному и долго разговаривал с каждым. И, хотя все в случившемся подозревали Раба, милиционеру никто ничего не сказал. Мишкино место освободилось. Я пересел к Никите, а Раб оставался сидеть один.
Наш класс был лучшим в школе. Все мероприятия, которые проводились, выполнялись безукоризненно. Если какой-то ученик получал неуд, это было «ЧП». Староста тут же записывал что-то в свою тетрадочку, а потом подходил к ученику и говорил:
– Тебе надо исправить оценку. Ты понял?
Ученик робко кивал головой, и оценка немедленно исправлялась.
Так продолжалось до пятого класса. Раб оказался прав. Его отец получил квартиру, и староста был переведён в другую школу.
Может быть, я и забыл бы об его существовании, но жизнь сложилась так, что мне не один раз ещё приходилось сталкиваться с Рабом или слышать о нём.
Окончив школу, я успешно поступил в институт. Отыскав свою фамилию в списках, я как на крыльях полетел домой, чтобы обрадовать своих родителей. Я даже не обратил внимания, что за моей фамилией стояла фамилия Рабов. Когда первого сентября я входил в аудиторию, то в дверях столкнулся с Рабом.
– Раб! Это ты? Вот уж не ожидал тебя увидеть!
– Саня?! Вот так встреча! Недаром говорится: «Гора с горой не сходится, а человек с человеком сойдутся».
– Слушай, надо бы нам отметить нашу встречу! Кстати, ты извини, что я тебя школьным прозвищем назвал. А то ещё услышит кто-то и опять прилипнет к тебе.
– Ты знаешь, я на это уже внимания не обращаю. Услышит кто-нибудь или нет, всё равно меня им окрестят. Вот уж подложил мне свинью папенька. Хоть фамилию меняй.
– Кстати, насчёт папеньки? Он у тебя ещё служит, или в отставку ушёл?
– Не ушёл. Это его ушли. Пришли молодые, здоровые, умные. Пришлось освобождать место. “Се ля ви” – всему когда-нибудь приходит конец.
Конечно,
К сожалению, нам не дали договорить. Прозвенел звонок, и студенты заняли места в ожидании преподавателя.
Как только закончились лекции, мы с Рабом пошли в кафе, чтобы закончить разговор, который начали, и заодно отметить нашу встречу.
За столиком мы с любопытством смотрели друг на друга.
– Ну что, надо за встречу выпить? – спросил Володя. Он налил в рюмки вина.
– Святое дело!
Рюмки звякнули, и приятная теплота разлилась по всему телу. Хмель немного ударил в голову, и мы уже разговаривали, как неразлучные друзья, будто бы и не было тех семи лет, которые изменили нас до неузнаваемости.
– Так ты про отца не дорассказал. Что с ним произошло?
– В принципе, ничего интересного. Стал жертвой очередной кампании.
– Какой ещё кампании?
– Понимаешь, в армии время от времени начинают бороться с дедовщиной, вот он под горячую руку и попался. Кто-то положил глаз на его место, пришли дяди в лампасах и стали рубить сук, на котором сидят.
– Какой сук?
– Я про дедовщину. Бороться с ней – это рубить сук, на котором сидишь.
– Значит, ты считаешь, что дедовщина – это тот сук, на котором держится вся армия?
– Почему только армия? На этом принципе всё в стране держится. Вспомни, как Советский союз стал сверхдержавой. Половина страны в лагерях сидела и работала, а вторая половина стучала друг на друга.
– Но это же рабский труд! В таком случае давай и Гитлера и Геббельса оправдаем. Они тоже для своей страны старались.
– Они побеждённые, поэтому никто оправдывать их не будет. На войне прав только победитель.
По мере того, как вино всё сильнее и сильнее ударяло нам в головы, голос наш становился всё громче и громче. Мы даже не заметили, как у нашего столика образовалась небольшая группа людей, которая с большим вниманием наблюдала за нашей дискуссией.
– Да чёрт с ним, с Гитлером, – перебил я Раба, – давай вернёмся к нашим баранам. Что у твоего бати случилось?
– Да, в принципе, ничего особенного. К ним в часть поступила партия новобранцев. Ну, как водится, ребятам дали «прописку». Одному по почкам немного попало. А он возьми ночью и обоссысь кровью. Представляешь, это во время работы этой комиссии.
– Кровью?! И ты так спокойно об этом говоришь? Я слышал, что эти «прописки» в тюрьмах делают. Что же, наша армия не по уставу, а по понятиям живёт? Так же только бандиты поступают.