Раб и Царь
Шрифт:
Глава 13
Дима шёл по знакомым с детства улицам и не узнавал их. Ничего вокруг не изменилось, и изменилось одновременно. Вот тот же садик со скамеечкой, где он впервые поцеловал Катю. И садик тот же, и скамеечка та же, а Кати уже нет. Вот институт, где он учился. И институт тот, и так же звенят звонки после лекции, но на перемену выбегают уже другие студенты. И, как бы ты не вглядывался в их лица, всё равно ни одного знакомого не найдёшь.
Он посетил могилы матери и отца, посидел у них, вспоминая своё детство, но ни отца,
– Я понимаю тебя, – сказал он ей. – Каждый обязан нести свой крест, и ты ничем мне уже не поможешь.
Уходя с кладбища, Дима заметил большую гранитную глыбу, расколотую пополам. Она была совсем недалеко от Катиной могилы. Он подошёл к ней и прочитал на её лицевой стороне: «Раб».
«Вот уж действительно – Раб», – подумал он.
Он съездил за город. Это было то самое место, где они с группой были на первом курсе. В его голове вдруг ожила картина, когда все студенты бегали почти голышом. Дима улыбнулся, вспоминая свои самые лучшие годы. Ему захотелось найти ту самую лодку, с которой он и Катя упали в воду. Пройдя вдоль берега, он действительно нашёл металлическую трубу, вкопанную в землю, к которой была привязана лодка, но вместо старой лодки к трубе был привязан красивый современный катер. Дима сорвал ромашки, сплёл их в венок и бросил рядом с катером, наблюдая, как они плывут по воде. Он оглянулся вокруг и увидел палку. Взяв палку, он попытался залезть на катер, чтобы достать венок, но тут же был остановлен грубым окриком.
– Эй, ты, придурок! Куда полез? Не видишь, что это частная собственность?
Неподалёку стоял верзила с заплывшим от жира лицом. Дима отошёл от катера и виновато улыбнулся.
– Извините. Здесь раньше лодка стояла, я залез на неё, чтобы венок достать и в воду свалился.
– Я сейчас по харе-то дам палкой твоей, так ты опять в воду свалишься!
Дима молча отошёл от катера. Парень зло посмотрел ему в след и процедил сквозь зубы:
– Чокнутый какой-то. Сигал бы просто в реку, так ему катер мой зачем-то понадобился.
Уже смеркалось, и ноги сами понесли Диму домой. Подойдя к дверям, он нажал на звонок, совершенно не задумываясь, что открывать дверь ему было некому. Однако замок лязгнул и дверь распахнулась.
– Вам кого? – спросила его с порога немолодая женщина.
– Никого. Это мой дом.
– Вася! – закричала вдруг женщина. – Тут сумасшедший какой-то! Разберись!
Вася, огромный, как скала, появившись, закрыл собой не только женщину, но и весь дверной проём.
– Тебе чего надо, мужик?
– Я здесь жил, – опять повторил Дима.
– Когда?
– Шесть лет назад.
– У-у, вспомнила бабка, як дивкой была!
– Вот вернулся теперь.
– А откуда вернулся? – спросил Вася.
– Из тюрьмы.
– Из тюрьмы?! Значит, ты из наших будешь?
Дима вопросительно посмотрел на Васю.
– Да я когда из зоны вернулся, тоже у разбитого корыта
– Когда же её продали?
– Да пока ты сидел, её чёрт знает сколько раз уже продавали. Я тоже денег срублю, и продам.
– Что так?
– Нечистая она, понимаешь! Здесь мужик один жил крутой, так его, представляешь, саблей зарубили. Фирма его с молотка пошла. Вдова погоревала, погоревала, да и тоже Богу душу отдала. Новый-то хозяин и въехать даже не успел – застрелили его. Истинно говорю тебе – не чисто здесь. Вот я и хочу продать от греха подальше.
– Да, много чего случилось за это время.
– Слушай, а что это мы с тобой в дверях стоим? Заходи. По стаканчику горилки залудим, а?
– Да нет, спасибо. Это ведь моего отца саблей зарубили.
– Господи, – Вася перекрестился. – Извини, ради Бога. А я-то, дурак, язык распустил.
– Пойду я, – сказал Дима. – Желаю вам удачно квартиру продать.
– Ну, как знаешь. А то, может, залудим по стаканчику?
Дима молча помотал головой и поплёлся вниз по лестнице. Лязгнул замок его бывшего дома, и навсегда закрылась дверь в прошлое. Куда идти? Что делать? «Ты думаешь, они тебя ждут?» – вспомнил он слова подполковника.
– Вот он, мой крест. И не скинешь, и не поделишься ни с кем, – сказал он сам себе. – Остаётся одно – нести и не скулить.
Дима вышел на улицу и пошёл по направлению к вокзалу.
На вокзале, как в муравейнике, суетились люди. Их было много, но они бегали со своими свёртками и чемоданами, совершенно не замечая друг друга. Было такое впечатление, что каждый отдельно взятый пассажир был абсолютно один, потому что ни он ни на кого не обращал внимания, ни его никто не замечал.
Дима стоял в зале ожидания и с интересом рассматривал пассажиров.
«Парадокс, – думал он. – В тюрьме, где человека лишают свободы и прячут его от людей, людей гораздо больше, чем здесь. Не только я, им и все остальные не нужны. Для чего же они тогда живут?
Однако, как бы ни интересно Диме было наблюдать за пассажирами, пора было позаботиться о ночлеге. Дима отыскал глазами свободное место на скамейке и подошёл, чтобы сесть. Но, только он приблизился, как пассажир поставил на сиденье чемодан.
– У вас свободно? – вежливо спросил Дима пассажира.
– Занято! – грубо ответил тот, указывая на чемодан.
– Но скамейка сделана для людей, а не для чемоданов.
– Это ты, что ли, человек? – Пассажир рассмеялся на весь вокзал. – Ты в зеркало-то на себя смотрел? Ханыга!
– Чемодан и на полу может постоять.
– Нет, ну вы посмотрите, он меня ещё учить будет! Милиция! – закричал пассажир.
Не успел Дима опомниться, как перед ним появился лейтенант.
– Что случилось? – спросил он пассажира.
– А вы, что, сами не видите? – чуть не плача, заскулил пассажир. – Житья от этих ханыг нет. Чемодан украсть хотел. Слава Богу, что вы рядом оказались.
– Пройдёмте, гражданин! – Милиционер повернулся к Диме.
– Ничего я украсть не хотел. Я просто хотел сесть на скамейку.