Раб и солдат
Шрифт:
— От вашего имени приходили люди с векселями, — неуверенно начал он.
— Стоп! — решительно остановил я его оправдания. — Тему с векселями мне подсказал мистер Белл. Сразу обозначу: деньги были потрачены в интересах английской короны. Готов отчитаться за каждый пени.
Что-то неуловимое мелькнуло в глазах Стюарта. Какая-то интрига или живой интерес.
— Я не понимаю, — продолжил я его дожимать. — С отъездом мистера Уркварта что-то принципиально изменилось? Или практика обманывать своих агентов стала нормой
— Ну, какой же вы предатель, мистер Варвакис! Вы наш ценнейший агент. О вас знает сам министр сэр Палмерстон. Действительно, с отъездом Дэвида случились серьезные перемены. Ныне в Посольстве завелись влиятельные персоны, которые не разделяют энтузиазма сэра Понсонби относительно Кавказа. Но мы продолжаем работать. И рассчитываем на ваши услуги.
— И?
Стюарт вздохнул. Вытащил из-под стола железный ящик. Раскрыл его и отсчитал мне сто фунтов.
— Я предполагал куда бОльшую сумму, — недовольно буркнул обманутый всеми Коста Оливийский.
«Рыбий глаз» невозмутимо подсунул мне бухгалтерскую книгу.
— Нужно расписаться в получении. И будьте любезны, заверьте списания денег по вашим векселям, которые мы выплатили турецким купцам.
Я принялся изучать гроссбух. Что-то не сходилось. Помнится, я писал, что торговцам нужно выплатить из расчета стоимости материи в Стамбуле, поскольку в Черкесии все считали в локтях турецкого ситца. Но в бухгалтерской книге были указаны цены, по которым материя продавалась в Черкесии. То есть в три-четыре раза больше.
«Да ведь ты, „рыбий глаз“, мухлюешь с казёнными деньгами! Мне же еще Андрей Гай говорил, что ему Уркварт задолжал 400 фунтов. Что если виновен в этом не злой гений Кавказа, а этот прощелыга? Если так, то ты попался! Вот Фонтон обрадуется».
Стюарт невозмутимо смотрел на меня, не выдавая беспокойства. Но меня не проведешь. Жилка на его виске билась, как сумасшедшая. И ладошки, наверняка, вспотели.
Я расписался, где следовало.
— Теперь я в вашем распоряжении. Начинайте свои допросы.
Мы обстоятельно обсудили мои похождения последнего года. Причем, оба обходили стороной «недоразумение» с моим похищением. На прощание я спросил:
— Мне бы не помешало рекомендательное письмо к Сефер-бею. Я не против навестить его в Адрианополе. Как говорится: если гора не идет в Магомету…
— Мистер Варвакис идёт к горе, — закончил за меня Стюарт. — Я напишу вам. Не сомневайтесь. Скоро увидимся.
У меня и мысли не было сомневаться. Только наша встреча, господин хороший, пройдет совсем не так, как ты себе воображаешь.
… Фонтон был в восторге. Фонтон был на седьмом небе!
— Если у страха глаза велики, то у зависти они слепы. Сколь многих погубила она, толкнув на страшные преступления. Подумать только, проворовавшийся дипломат!
— Он любит щегольски одеваться, а это требует средств, — предположил я.
— Подражание господину Браммелю недешево обходится, особенно, англичанам — согласился Фонтон. — Я слышал, принц Уэльский заплатил 100 фунтов только за право обладать выкройкой его нового утреннего халата. А что в итоге? Тюремные нары[4] А парижский щеголь и ловелас Альфред д’Орсе? Он оставил Лондон без денег. Однажды, чтобы спастись от дождя, он купил у прохожего матроса пэлток. В итоге, все модники стали разгуливать в этих грубых шинелях, обозвав их пальто и ссыпая портным гинеи без счету за переделку.
— Мода разоряет! — глубокомысленно заметил я.
— Это нам на руку, — довольно потер ладони Фонтон. — Мне теперь сложнее прихлопнуть москита, чем прихватить этого субчика. Конечно, придется поглубже залезть в секретные суммы нашего константинопольского посольства, но оно того стоит.
[1] 23 июля 1812 года под Салтановкой (ныне в Могилевской области) корпус генерала Раевского-старшего атаковал превосходящие силы французов. В критический момент генерал с сыновьями возглавил атаку семеновцев. На вопрос отца, понял ли Коля, зачем он взял его с братом, 11-летний мальчик ответил: «мы шли умирать».
[2] В районе современного морвокзала.
[3] Адрианопольский красный — очень популярный в 19 веке колор.
[4] Джордж Брайан Браммель — светский лев эпохи Регентства, главная фигура в мире денди. В 1835 г. попал в долговую тюрьму, из которой его выкупили друзья. Умер в 1840 г. Главный секрет своего успеха он обозначил одним словом: крахмал.
Глава 11
Вася. Аул Псышопэ на реке Вулан, апрель 1838 года.
Кузнец с ходу ответа не дал. Обещал подумать. Васино предложение выглядело странно, если не сказать фантастично. Виданное ли дело в горах соль добывать? Черкесы столетиями тут живут и не знают, что у них под ногами делается? А тут нарисовался хрен с бугра — и золотые, опять же таки, горы обещает.
Правда, Коченисса Миловскую идею поддержала.
— Дядя! — разволновалась она. — Урус Василий много знает. Чем черт не шутит? А вдруг? Вот ты умеешь читать-писать? Нет? А он умеет. Много книжек прочел.
— Задрала своей ученостью, — буркнул Исмал-ок. — Что в ваших книжках такого? Покажи мне хоть одну книгу, где написано, при каком цвете металла следует ковку булата начинать. Вот тогда поверю.
— Дядя, но Коран — это не справочник кузнеца! Это священная книга!
— И в ней написано, что соль есть в земле Кавказа?
Коченисса расстроилась. Вечно дядя со своими шуточками. Ничего святого! Впрочем, что еще ждать от человека, который, молясь Аллаху, не забывает про языческого бога Тлепша и считает змею своей покровительницей?