Раб моего мужа

Зеленая Марья

Джеймс по большей части молчал, и по его скучающему лицу было видно, что подобные россказни ему порядком осточертели.

Когда ужин закончился, за высокими окнами уже разлилась непроглядная чернота. После вечерней молитвы миссис Фаулер распорядилась:

— Цезарь, проводи Элизабет в ее спальню.

«В мою спальню?» — удивилась Элизабет. Разве супругам не полагается спать вместе?

Она робко посмотрела на Джеймса. Тот поймал ее взгляд и снисходительно улыбнулся.

— Поднимайся, дорогая, — произнес он. — Я скоро к тебе присоединюсь.

Элизабет

покраснела. Вроде бы Джеймс и не сказал ничего такого, но ей стало неловко перед свекровью. Конечно, та побывала замужем, и в курсе, что такое первая брачная ночь, но легче от этого не становилось.

Не решаясь поднять глаза, она вышла из-за стола.

— Сюда, мисс Элизабет, — подсказал Цезарь.

Он взял канделябр и направился к лестнице, освещая путь.

В спальне уже поджидала Анна, успевшая поужинать на кухне с прислугой. Элизабет огляделась по сторонам. Широкая кровать под балдахином занимала чуть ли не половину пространства. Туалетный столик, кресло-качалка, шифоньер — дорогая мебель поблескивала лакированным деревом на фоне светло-бежевых стен.

— Приятного отдыха, мэм. — Цезарь поклонился и ушел.

Только сейчас Элизабет ощутила, как устала за этот бесконечный день. Первым делом она сбросила тесные туфли и, раскинув руки, плюхнулась спиной на кровать.

— Мадам, аккуратнее! Вы испортите платье! — всполошилась служанка.

— Да и бог с ним, — простонала Элизабет, покачиваясь на мягкой перине. Вот бы сейчас закрыть глаза и уснуть! И не нужно ей никакой брачной ночи. Но увы…

Пышные юбки и жесткий корсет мешали подняться с кровати самостоятельно. Скорей бы избавиться от этой сбруи! И почему только женщины должны все это носить?

— Помоги мне встать.

Она протянула руки. Анна, ухватившись за них, поставила ее на ноги. Элизабет оперлась на резной столбик кровати, и служанка принялась расшнуровывать корсет.

— Волнуетесь? — поинтересовалась Анна.

— Что? — Элизабет оглянулась через плечо.

— Ну, перед брачной ночью-то?

— Нет.

На самом деле Элизабет волновалась. О, да, еще как! В романах все было легко и просто — встретились, воспылали страстью, поженились… А затем — либо «они жили долго и счастливо», либо целомудренно закрытые двери супружеской спальни и туманные намеки на райское наслаждение, испытанное на ложе любви.

Реальность пока что выглядела иначе. Джеймс почему-то не вел себя как принц на белом коне, да и сама Элизабет начала понемногу трезветь от девичьих грез.

Наконец Анна избавила ее от корсета и вороха нижних юбок.

— Идемте, мисс Элизабет, пока ванна не остыла, — сказала она.

«Миссис», — хотела поправить Элизабет, но передумала. Она пока что и сама не ощущала себя «миссис». Еще не до конца осознала, что беззаботная юность осталась позади.

Они вошли в прилегающую к спальне уборную, где поблескивала медная сидячая ванна. Раздевшись догола, Элизабет погрузилась в воду — не слишком горячую и не слишком холодную — приятно освежающую после дневной жары. Анна принялась поливать из ковша

ее плечи, стараясь не намочить собранные на затылке волосы.

Как же приятно смыть с себя липкий пот и дорожную пыль! Элизабет хотелось бы посидеть так подольше, позволяя струйкам воды стекать по утомленному телу, но слова «я скоро к тебе присоединюсь» назойливо звучали в ушах.

Пора! С тяжелым вздохом Элизабет поднялась. Анна подала ей полотенце и помогла вытереться. Облачившись в пеньюар, Элизабет вышла из уборной и села за туалетный столик. Служанка вытащила шпильки из тугой прически, и когда тяжелые волосы свободно упали за спину, Элизабет блаженно закрыла глаза.

Обычно перед сном Анна расчесывала ее не меньше часа, но сегодня нужно было спешить. Элизабет велела подать ночную сорочку. Прохладный шелк приятно окутал тело, и Элизабет огладила на себе тонкую ткань. Эту сорочку, отделанную брюссельским кружевом, она берегла специально для брачной ночи.

— Да хранит вас Господь, мэм. — сказала Анна, прежде чем покинуть спальню.

Оставшись одна, Элизабет подошла к туалетному столику и взглянула в трюмо. Собственные глаза показались огромными и испуганными в призрачном отблеске свечей. Не слишком ли откровенный вырез? Она стянула кружево рукой. А волосы? Куда их? Разложить по плечам? Нет, так чересчур жарко. Лучше откинуть за спину…

— Господи, как же душно! Надо открыть окно!

Распахнув занавески, Элизабет обнаружила, что за ними скрывается балконная дверь. Она приоткрыла створку, и на нее повеяло свежим воздухом, в котором разливался цветочный нектар. Элизабет глубоко вдохнула, наслаждаясь благоуханием, но тут на лестнице раздались шаги.

Он идет! Элизабет метнулась к кровати и села на ее край. Сердце заколотилось, подмышки взмокли. Господи, еще не хватало вспотеть!

Бессознательно кусая губы, она прислушивалась к шагам. Может, это не он?.. Но тут скрипнула входная дверь. Элизабет вздрогнула и вскочила на ноги.

На пороге показался Джеймс. Элизабет набрала воздуха, намереваясь что-то сказать, но муж, не глядя на нее, направился к балконной двери.

— Зачем ты открыла балкон? — с неудовольствием бросил он, закрывая створку. — Хочешь напустить комаров?

— Простите, — пролепетала Элизабет, чувствуя, как от волнения сводит плечи.

Задернув занавески, Джеймс повернулся к ней. На нем был халат из узорчатого бордового шелка. В глубоком вырезе виднелась белая, поросшая темными волосами грудь. Элизабет смущенно отвела глаза.

— Как тебе спальня? — поинтересовался Джеймс.

— Чудесная, — ответила она, радуясь, что муж больше не сердится.

— Что-нибудь еще нужно?

— Спасибо, у меня все есть.

— Не стоит по ночам открывать окна. Здесь полно насекомых. Наутро будешь вся в волдырях.

— Я не знала… — Элизабет облизнула пересохшие губы. — Просто здесь очень жарко.

— Я пришлю к тебе негритенка. Он будет тебя обмахивать всю ночь.

— Всю ночь? Спасибо, но это лишнее. Мне бы не хотелось никого утруждать.