Раб моего мужа
Шрифт:
Они гоготали, жуя табак, а, завидев Элизабет, бесцеремонно уставились на нее.
«Они всё знают! Знают, что Джеймс делал со мной в амбаре». — Она суетливо пригладила волосы, вспыхнув от мучительного стыда.
Но в следующий момент Элизабет собрала остатки гордости и расправила плечи. В конце концов, она не виновата, что ее муж такая свинья. Подхватив юбки, она с достоинством направилась к Большому Дому, а внутри все разрывалось от боли за Самсона, прикованного к столбу.
Глава 33
Ночное
Сад утопал в глубокой тьме, и каждый шорох заставлял Элизабет вздрогнуть. Ох и натерпелась же она страху, пока выбиралась из Большого Дома! Кто бы мог подумать, что там такие скрипучие половицы! А ведь еще ей пришлось проникнуть на кухню, чтобы взять еду и питье.
Благо, Джеймс под вечер так налакался виски, что Цезарь был вынужден чуть ли ни волоком тащить его наверх. До утра муж проспит беспробудным сном и не заявится к Элизабет посреди ночи, а значит, у нее есть возможность навестить Самсона у столба.
От воспоминаний об экзекуции все внутри сжалось в болезненный ком. Джеймс — просто изверг! Рано или поздно он убьет Самсона или ее. Что же делать? Как вырваться на свободу? Может, бежать?
Но как? И куда? На Север, в Трентон? Отцовского особняка больше нет, но если попроситься к дядюшке Бенджамину?..
Нет, к дядюшке нельзя. Джеймс мигом ее там разыщет и заставит вернуться домой. Да и Самсон… Конечно же, если бежать, то только с ним. Она не бросит его в лапах этого подлеца.
Но Алекс вроде что-то говорил про закон, по которому беглых рабов должны выдавать их владельцам… Значит, в Штатах оставаться нельзя. Нужно ехать в Канаду. Но до замужества Элизабет ни разу не выезжала за пределы Новой Англии, и ей до колик страшно подаваться в чужую страну. Да и деньги… Конечно, в чайнике Брауна еще оставалась некая сумма. Ее хватило бы на первое время, но что потом?
Элизабет привыкла жить в достатке, и понятия не имела, как зарабатывать на хлеб. Допустим, она могла бы шить или давать уроки музыки. Самсон бы тоже что-нибудь подыскал. Но как посмотрит общество на молодую женщину, живущую с чернокожим мужчиной? Будь она богатой, Самсона можно было бы выдавать за слугу и прятаться от людских пересудов за толстыми стенами роскошного особняка. Но Джеймс отнял у нее наследство, и все, на что она может рассчитывать — пригоршня монет, зарытых в чайнике под беседкой.
«Надо посоветоваться с Паркерами, — решила Элизабет. — Может, они подскажут, как поступить».
В просвете между деревьями забрезжили
Она двинулась дальше. И вот, в свете фонаря показался столб и темная фигура, прикованная к нему.
— Самсон? — тихо позвала Элизабет.
— Лиз? — хрипло спросил он.
— Да, это я.
Откинув капюшон, она подошла поближе. Острый запах пота и крови ударил в нос. Ноги уже не держали Самсона, и он, ухватившись за цепи, практически висел на вытянутых руках. Прерывистое дыхание со свистом вырывалось у него из груди.
— Господи, боже мой! — слетело у Элизабет с губ. — Как ты?
— Ты пришла, и мне уже хорошо, — сверкнув белыми зубами, ответил Самсон.
— Тебе больно?
Она поднесла фонарь к его спине. Под корочкой запекшейся крови было трудно отличить старые шрамы от свежих ран.
— Если не шевелиться, то спина почти не болит. А вот руки…
Он дернул предплечьями. Лязгнули цепи. Подняв фонарь, Элизабет увидела, что на распухших запястьях из-под ржавых кандалов сочится кровь.
— Господи! Бедный! — Слезы навернулись на глаза. Элизабет погладила Самсона по курчавым волосам. — Надо тебя как-то освободить! Может Абрам сумеет…
Самсон покачал головой.
— Не стоит. Не нужно рисковать ни Абраму, ни тебе. Я уж как-нибудь продержусь.
Элизабет решила пока не говорить ему о побеге. Сперва нужно все хорошенько обмозговать.
— Тогда хотя бы попей, — предложила она.
— Не откажусь.
Поставив фонарь на землю, Элизабет достала из корзины воду и, выдернув пробку, поднесла бутылку к его губам. Самсон стал жадно пить. Капли стекали по подбородку, кадык дергался при каждом шумном глотке.
— Спасибо, Лиз, ты просто ангел, — сказал он, когда бутылка опустела.
— Я принесла немного поесть. Будешь?
— Давай.
Она поднесла к его рту сандвич с ветчиной, и он впился в него зубами. У Элизабет щемило сердце, когда она смотрела, как жадно он ест.
Проглотив последний кусочек, Самсон поцеловал ее руку. Элизабет больше не могла сдержать слез. Она прильнула к нему и прижалась лбом к его щеке.
— Прости меня! — шмыгнув носом, пробормотала она.
— За что?
— За эту дурацкую книжку. Если бы я знала, что все так обернется… Как этот чертов Браун вообще ее нашел?
— Чайник свой, наверное, искал. Пока мы были на работе, он в поселке все вверх дном перевернул.
— Вот ублюдок!
— Но я не сдамся, Лиз, — прошептал Самсон, опаляя горячим дыханием ее висок. — Белые хотят, чтобы мы жили в невежестве, как скоты. Но читать я не брошу! Уж лучше пусть мне выколют глаза!