Раб талисмана
Шрифт:
Король Конан принял капитана Мольеса в своем кабинете наедине. Право короля обсуждать любые проблемы со своими советниками, но доклад тайной полиции должен быть тайным. Это условие капитан поставил перед киммерийцем сразу и безоговорочно. Иначе секреты будут утекать, а работа агентов окажется бесполезной.
— Что слышно в народе? — благодушно спросил Конан, приветствовав Мольеса.
— Услышать можно все, что захочешь, — пожал плечами тот. — Всегда найдутся дураки и блаженные, восторженные приверженцы и упертые недоброжелатели. Но в целом настроение в столице спокойное. Народ надеется,
— Однако есть и какие-то проблемы? — догадался Конан не столько по словам капитана, сколько по его недомолвкам и интонациям.
— Проблемы есть всегда, — Мольес мягко уклонился от прямолинейного ответа, разжигая интерес повелителя, и продолжил: — Есть люди, которые при прежнем короле имели большое влияние, и они не перестают вынашивать планы восстановления на престоле Аквилонии наследников старой династии.
— Хотеть они могут, — усмехнулся Конан. — Но есть ли у них какие-нибудь возможности для осуществления этих планов?
— Пока что это только разговоры, — согласился капитан. — Но они будут искать удобный случай. А кто ищет, тот находит.
— Что же они могут найти?
— Обычные приемы, чтобы освободить трон. Яд в бокале дорогого вина. Кинжал в спину от купленного телохранителя. Ловушки. Магия.
— Что тебе известно об их магических возможностях? — нахмурился Конан.
Больше всего на свете он не любил, когда против него применяли магию. Киммериец предпочитал встретиться с любым самым страшным противником лицом к лицу, чем попасть под воздействие магических чар. Ему удавалось с честью выходить из таких ситуаций, но даже те немногие моменты, когда вражеская магия делала его совершенно беспомощным, отравляли ему радость от одержанных в итоге побед.
— Пока почти ничего, — ответил капитан. — Я знаю, что заговорщики ищут возможности привлечь к себе магов Стигии и Шема. Но насколько они преуспели в этом, мне пока не удалось выяснить.
— Что ты предлагаешь? — варвар был сосредоточен и серьезен.
— У меня есть список заговорщиков, — медленно начал Мольес. — Самое благоразумное — схватить их, пока они не сумели получить возможность реализовать свои планы.
— А что с ними делать потом? — взгляд киммерийца стал пронзителен и суров.
Мольес понял, что наступил критический момент. Конан ненавидит магию и вполне готов для того, чтобы согласиться начать истребление своих противников. А это даст в руки начальника стражи абсолютное оружие. Получить из рук Короля право распоряжаться жизнью и имуществом любого человека, — что может быть лучше?! Любой твой враг может быть повержен в полное ничтожество обвинением в покушении на престол. Любой вельможа будет просить как о милости возможности быть полезным карающей деснице правосудия.
— Казнить, — твердо произнес начальник стражи. И, чтобы закрепить свой вывод, начал объяснять королю преимущества такого решения. — Истребление заговорщиков даст отличную возможность запугать врагов и окружить себя верными сторонниками. Имущество их, и немалое имущество, пополнит
— Выделить долю доносчикам, — тихо подсказал Конан.
— Непременно! Тогда никто не останется в стороне от бдительных взоров окружающих.
— А кто сказал тебе, капитан, что я собираюсь прославить свое царствование великими свершениями? — голос короля был полон холодной ярости. — Что такое великие свершения? Могучая армия, которая сокрушит соседние королевства и создаст великую империю, которая развалится на куски после моей смерти? Это вполне достижимо, но зачем мне это? Или мне прославиться строительством грандиозных сооружений? Вроде пирамид в Кеми? Вбухать в их строительство все силы и средства, надуваясь от гордости как павлин? И ради этого ты предлагаешь мне устроить в Аквилонии беспощадную резню? Казнить людей только за то, что они думают обо мне не то; что мне хотелось бы? И ради этого расплодить доносчиков и лжесвидетелей, которые будут подводить соседей под топор, чтобы получить часть их имущества? Да не будет мое имя покрыто таким позором!
Мольес понял, что допустил серьезную ошибку. Гнев и страх, вспыхнувшие в его душе, не отразились на его лице, но он почувствовал, что покрывается потом. Надо было немедленно исправлять положение. Он почтительно поклонился и, демонстрируя почтительное понимание, вдумчиво произнес:
— Я покорнейше прошу повелителя не гневаться за чрезмерное усердие его слуги. Но я должен буду продолжать следить за заговорщиками, пока не смогу представить на суд доказательства их противоправных действий?
— Именно так! — рявкнул Конан. — Я полагаюсь на твой бесценный опыт, капитан, и буду карать преступников по их вине. Но по одному лишь подозрению, что они плохо обо мне думают, я не могу арестовывать и казнить людей. Я понял, что ты мне предлагал. Страшное средство — разрешить людям расправляться со своими врагами посредством доноса и клеветы. Действительно мощный способ для того, чтобы добиться поставленной правителем цели. Но пойми, Мольес, что навязано людям силой, обречено в скором времени рассыпаться в прах! Мне не нужна краткая слава людоеда. Я сделаю все, чтобы мои мечты сбылись, но не боюсь, что они не сбудутся. Я надеюсь, что ты действительно хотел дать мне возможность добиться желаемого, но это средство не для меня. Пусть от этого тебе придется приложить больше усилий для того, чтобы обеспечивать безопасность столицы, но не надо искать слишком легких путей. Они не ведут к достойной цели.
Капитан последовал за киммерийцем в расстроенных чувствах. С одной стороны, король не позволил ему реализовать его честолюбивые замыслы. Но при этом он не лишил его поста, на котором Мольес все же имеет достаточно большие возможности.
Он еще придет к королю с раскрытыми настоящими заговорами. И поразит врагов киммерийца, и добьется уважения и признания своих заслуг!
Конан занял свое место и приказал звать верховного жреца Матиатида. Тот вошел в сопровождении двух прислужников. Пожилой человек высокого роста с бледным лицом и тусклым взглядом был одет в расшитую золотом мантию. Степенно приблизившись к трону, он приветствовал короля.