Работа по специальности

Лукин Евгений Юрьевич

– Да что они здесь, как грибы растут?
– не выдержал наконец Василий, обогнув очередную опору.

Сказано было метко. Скопление действительно напоминало выводок гигантских шампиньонов.

– Интересно, они все такие хрупкие?
– пробормотал Ромка, озабоченно оглядывая ближайший экземпляр.

– Ты у меня дождешься!..
– пригрозил Василий.
– Отберу колотушку будешь знать... Нет, ну что за народ такой! Стоит куда прилететь - так либо сломает что-нибудь, либо похабщину на стенке вырежет...

– Как будто они знают,

где похабщина, где нет!
– возразил Ромка, надо полагать, имея в виду хозяев.

– А то не видно, что ли?
– сказал Василий.
– Ты вон лучше под ноги смотри: тут тоже капканов полно...

Действительно, под одной из глыб разлегся, подстерегая, зловещий овал неизвестно откуда падающей тени. Ромка прицелился и плюнул. Плевок с легким треском исчез на лету.

– Работает, - с невинной физиономией сообщил Ромка нахмурившемуся Василию.

Они обогнули уже опор десять, а площадь впереди все не показывалась и не показывалась. И это было тем более обидно, что вчера они пытались запомнить дорогу именно по глыбам, не предполагая, естественно, что наутро этих глыб будет кругом - как собак нерезаных... Но в конце концов просвет между опорами все же замаячил, правда, не впереди, как ожидалось, а справа...

– По краю, короче, плутали...
– с облегчением подытожил Василий.

Они повернули вправо и вскоре вышли на блистающую, как ледяное озеро, площадь.

– Э!
– сказал вдруг Ромка.
– А где же?..

Пятиэтажки на площади не было. Василий в считанные секунды постарел лицом лет на десять.

– Чего я и боялся, - угрюмо проговорил он.

– Куда они ее дели?
– пораженно спросил Ромка.

– Никуда не дели, - буркнул Василий.
– Площадь не та. Другая... Ну, вышли, вышли мы не туда, понимаешь?

Ромка огляделся.

– Как же не туда?
– возразил он.
– Были мы здесь вчера! И надпись вот она...

Что правда, то правда: на выпуклой стене ближайшей опоры похабно растопырилось глубоко вырубленное матерное слово. Озадаченный Василий подошел и внимательнейшим образом изучил его.

– И надпись тоже другая, - сообщил он.
– У той "У" прямая была, а у этой, видишь, с загогулиной...

Осмотрел покрытие и, не обнаружив на нем и следа от выломанных стерженьков, вынужден был прийти к мысли об относительной давности преступного деяния.

– Руки пообломать!..
– проворчал он, глядя исподлобья на обезображенную стену.

Ромка за спиной тихонько охнул, и Василий обернулся, встревоженный. Его лопоухий стриженный спутник стоял, запрокинув голову, и, зачарованно глядя ввысь, беззвучно шевелил губами.

Василий взглянул - и обмер. С невероятно удаленного льдистого потолка свешивалась крышей вниз искомая пятиэтажка. Верх и низ в сознании Василия поменялись местами, и ему показалось вдруг, что он летит стремглав с чудовищной высоты. Он присел, словно желая ухватиться за гладкий пол, и довольно долго не решался выпрямиться.

А тут еще к Ромке

вернулся дар речи!

– Вась!
– дрогнувшим голосом позвал он.
– Слушай, Вась!.. А ведь это мы на потолок вышли...

Всякое бывало в жизни Василия, но такого... Мало того, что опрокинутое в зените здание само по себе являло весьма жутковатую картину, - нужно было еще хорошо знать Василия, его простые, ясные взгляды на жизнь и неистребимую любовь к порядку, чтобы оценить в полной мере всю глубину его потрясения. Василий был смят, испуган, растерян...

Ромка же, напротив, восхитился увиденным безобразием до такой степени, что вообще перестал чего-либо бояться.

– Не, по потолку я еще ни разу не ходил!..
– нервно смеясь, говорил он.
– Пацанам рассказать - зависнут!..

Они сидели, прислонясь спинами к испохабленной ругательством бледно-золотистой стене, и, подняв лица, с содроганием смотрели на прилипшую к потолку громаду пятиэтажки.

– Почему она не падает?
– хрипло спросил Василий.

– Мы же не падаем!..
– пояснил Ромка, и Василия тут же омыло изнутри жутким чувством падения, даже за стену взялся на всякий случай.
– Почему в Америке никто вниз не падает?..

Василий переждал неприятное чувство и отнял ладонь от стены.

– Не в Америке, а в Австралии, - сердито поправил он.
– В Америке-то чего падать? Америка-то, она - сбоку, а не снизу...

Ромка не слушая пялился на пятиэтажку.

– Не, тут интересно!..
– раскатав рот от уха до уха, повторял он. Бал-де-ож!..

На медном лице Василия набухли скулы. Поведение спутника раздражало его, пожалуй, не меньше, чем перевернутый вверх тормашками мир.

– Мы вот тут сидим, - веско молвил он, - а туда, может быть, сейчас тарелка прилетит...

– Ну и флаг ей в руки!
– беззаботно отозвался Ромка.

– Дел, что ли, дома нету?
– злобно спросил Василий.

– А какие дела?

Василий отнял взгляд от опрокинутого в вышине здания и с неприязнью посмотрел на стриженого Ромку.

– Ты ж дома не ночевал! Родители, поди, с ума сходят!..

– Ага! Сходят!
– сказал Ромка.
– Им сейчас - хоть ночуй, хоть нет...

Василий вспомнил о семейном положении задержанного и крякнул.

– Ну все равно... Тебе вон, наверное, в армию идти!

Ромка заморгал и вдруг во все глаза уставился на Василия.

– Идти, - упавшим голосом подтвердил он.
– В мае.

– В этом?

– В следующем...

Василий скривился и чуть не сплюнул.

– Защитнички...

Его мрачный взгляд упал на крадущегося по краю площади пушистого лупоглазого зверька и несколько смягчился.

– Эй, чита!
– позвал Василий.
– Иди сюда! Иди, не бойся!..
– Он чмокнул и призывно похлопал по коленке.

Существо уставилось на Василия, как рыба-телескоп, и, издав сердитую трель, поспешно скрылось за соломенно поблескивающей опорой.