Работа по специальности

Лукин Евгений Юрьевич

Василий уставился на судорожно стиснутую надкушенную капсулу, из которой на руку и на пол обильно выдавливались тонкие маслянистые колбаски кофейного цвета.

– Так вас здесь много, что ли?

– О, целая колония!.. Нет-нет, не в том смысле, в каком вы подумали... Небольшой, знаете, такой социум человек в двадцать...

– Ничего себе...
– пробормотал Василий, отбросив капсулу и машинально облизнув кулак. Язык опалило вновь.
– А как же мы тут сутки плутали никого не встретили...

– Видите ли...
– Дедок замялся.
– Дурацкая, ей-богу,

традиция, но... Словом, когда прибывает очередной новичок (а случается это довольно редко), все прячутся...

– На хрена?
– пораженно спросил Василий.

– Полагают, что смешно, - уныло шевельнув бровью, пояснил дедок. Хотя я лично никакого юмора тут не вижу... Но не идти же, согласитесь, против всех!.. И я бы спрятался, просто никто меня не удосужился предупредить...

– Стоп!
– Василия озарило.
– Так, выходит, это они пугали? Ну, в доме в этом... на потолке...

– Выходит, так, - со вздохом согласился дедок.

– А если бы я пристрелил кого?
– В запальчивости Василий достал из-за пазухи "макаров".

– А что, он у вас еще стреляет?
– обеспокоенно полюбопытствовал Сократыч.

Василий крякнул, нахмурился и, не отвечая, запихнул пистолет обратно. Хотел застегнуть для верности, но позеленевшая пуговица легко отделилась от лохмотьев кителя, как будто не позавчера была пришита.

– Да-да, - сочувственно подтвердил дедок.
– Распадается прямо на глазах. Здешние вещи практически вечны, а вот все земное... Кстати, на пол ничего не ставьте. Что на пол упало, то пропало... И, знаете, я бы на вашем месте сменил одежду... Видите ли, к сожалению, не все относятся к милиции как должно... Есть тут у нас, например, один уголовник... Нет, не то, что ваш товарищ, а настоящий уголовник, c зоны...

– А этот-то как сюда попал?

– А убежал, - любезно объяснил дедок.
– Вывели их демонтировать какой-то морально устаревший памятник, и тут, можете себе представить, опускается рядом летающее блюдце... Охрана, понятно, растерялась, а он, не будь дурак, видя такое дело, бегом к люку - и внутрь! Солдаты опомнились давай стрелять. Блюдце, естественно, тут же закрылось - и поминай как звали... Собственно, это он так рассказывает. Как было на самом деле сказать трудно... Кстати, вот он иногда грозится: я, мол, с зоны убежал и отсюда убегу... Колобок этакий... Но вот что-то не бежит пока.

– Да, компания...
– пробормотал Василий.

– Разные люди, разные...
– согласился дедок.
– И знаете, о чем тоскует? Все, говорит, здесь хорошо, одно плохо - ментов нету (это он так милиционеров зовет). Попади, говорит, сюда хоть один мент - ух, говорит, что бы я с ним сделал!.. Вообще, ужасно грубый молодой человек... Сейчас-то он еще немного присмирел - это после того, как мне все передние зубы одним ударом выбил... За что и получил так называемый щелчок, причем, заметьте, вполне заслуженно... Так что теперь уже руки не распускает боится... Но все равно: что ни слово - то мат! Ужасно...

Ничего не понимая, Василий присмотрелся к подвижным губам бойкого старичка. Речь вроде не шепелявая,

да и рот не проваленный... Заметив его взгляд, дедок рассмеялся, старательно обнажив зубы до самых десен. Зубы у него были, что называется, сахарные, без изъяна.

– А?
– сияя, сказал дедок.
– Неплохо, правда?.. Так что имейте в виду, Василий: нас здесь, знаете ли, берегут! Ценят.

– Хозяев, значит, нет, - проговорил Василий, - а зубы, что же, сами вставились?..

Старичок не услышал - занят был очередной капсулой.

Откуда-то приковыляли два серебристо-пушистых зверька, причем вид у обоих был какой-то пришибленный. Присели на корточки метрах в пяти от обедающих и, растерянно переговариваясь вполщебета, уставили на них алчущие бесстыжие зыркалы.

– А ну пошли, пошли отсюда!
– прикрикнул на них дедок Сократыч, поспешно вскидывая веки.
– У! Глазищи-то, глазищи! Спицей не выщербишь!.. Все равно ничего не дам!.. Пр-редатели!..

– Почему предатели?
– несколько враждебно осведомился Василий, которому очень нравились пушистые зверьки и, честно говоря, все меньше нравился обаятельный прожорливый старичок.

– А то кто же?
– запальчиво проговорил тот.
– Как увидели, что у меня с камушком этим ничего не получается, - туда же! издеваться начали, чирикать... А потом и вовсе убежали...

– А кто они вообще?

– Н-ну... обычно их здесь называют мартышками, побирушками... По-разному называют... Во всяком случае, смею вас уверить, это не хозяева.

– Ну, может быть, одичавшие?..
– неожиданно для себя предположил Василий. Лучше бы не предполагал - аж самому жутко стало.

– Ого!
– с уважением отозвался дедок и посмотрел на собеседника, прищурив глаз и склонив голову к плечу.
– А вы, Василий, штучка! Мне вот потребовался месяц, чтобы до такого додуматься... Однако должен вас разочаровать: гипотеза, конечно, прелюбопытная, но... критики, к сожалению, не выдерживает. Как-нибудь потом мы все это с вами обсудим подробно, не торопясь, со вкусом... Кстати, давешняя ваша версия о невменяемости хозяев - тоже, знаете ли...

Василий стиснул зубы и с ненавистью взглянул на невероятно высокий потолок, где, согласно законам перспективы, сходились чуть ли не встык золотистые титанические колонны. В следующий миг голова его вздернулась, так что крутой затылок звучно соприкоснулся с глыбой. Василий вскочил.

– Что это?

По потолку шел человек. Вниз головой. Крохотный, как если бы Василий смотрел на него, наклонясь с какого-нибудь там двадцатого этажа.

Дедок Сократыч тоже поднял голову, но вскакивать не стал.

– Это?..
– переспросил он, прищуриваясь.
– Хм... А действительно, кто бы это мог быть?.. На таком расстоянии, знаете, и не разглядишь даже... Кажется, Леша Баптист... А, нет! Леша - полнее...

– Почему он не падает?

– А почему мы не падаем?
– почти дословно цитируя Ромку, спокойно возразил Сократыч.
– Что вас, собственно удивляет, Василий? Нам кажется, что он - на потолке, а ему кажется, что мы - на потолке...