Рабы Парижа
Шрифт:
— Да, я его лечил пару раз. Хорошенький был мальчик.
— Верно. Но большой негодяй. Он получил воспитание принца, однако обладал вкусами лакея. Если бы он остался жив, то непременно опозорил бы имя, которое носил. Его поведение приводило в отчаяние герцога и герцогиню. Месяцев десять назад он умер.
— После одной из диких оргий у него началась горячка, — вставил Ортебиз, — и через три дня его не стало.
— Умирая, он просил прощения у тех, кого считал своими родителями. Норберт и Мари горько рыдали и, позабыв взаимную ненависть, помирились над смертным ложем приемного сына.
Батист развалился в кресле и удовлетворенно вздохнул.
— Они остались без наследника, — сказал он.
Все придвинулись к нему и стали слушать с удвоенным вниманием.
— Гонтран умер, — продолжал Батист, — и род герцогов де Шандосов должен был угаснуть. Только тогда Норберт решил отыскать своего настоящего сына. Теперь он страдал от того, что не мог изменить прошлое. Но у него еще оставалась возможность усыновить собственного ребенка и таким образом передать ему имя и состояние.
— Ублюдку маркиза де Круазеноа, как его назвал когда-то сам Норберт? — усмехнулся доктор.
— Герцог уже не сомневался в том, что это был его сын.
— С чего же он начал поиски?
— Поехал в Вандомский приют, — сказал Маскаро. — Там сообщили, что в указанный им день действительно был принят ребенок в таких-то пеленках и с серебряной медалькой на шее. Ему даже показали эту медальку.
— Но ребенка там, конечно, уже не было, — вставил Ортебиз. — Он вырос и ушел. Сейчас это совершенно взрослый молодой человек.
— Когда этому молодому человеку еще было двенадцать лет и воспитатели восхищались его умом и красотой, он убежал из приюта. Его долго искали, но так и не нашли.
Катен слушал все эти подробности с плохо скрытой досадой. Почему он, поверенный де Шандоса, не сообщил их первым? Какой просчет!
— Это был страшный удар для герцога. Норберт вернулся домой и объявил жене, что все кончено: Бог не простил им прежних прегрешений. Однако через несколько дней, немного успокоившись, он решил продолжать поиски. Конечно, мир велик и несчастный мальчик без имени так же незаметен в нем, как атом. Но время и деньги могут творить чудеса, а де Шандос готов потратить на поиски сына всю жизнь и все состояние. С его миллионами можно привести в действие полицию всей Европы.
Поль, Катен и Ортебиз обеспокоенно переглянулись.
— Герцог поклялся не прекращать поиски до тех пор, пока не найдет сына или неоспоримые доказательства его смерти. Жене он не сказал об этом: ее здоровье настолько подорвано, что сильное волнение может стоить ей жизни.
— И что же нашла полиция? — спросил Поль.
— Ничего, — ответил Маскаро. — Ведь он едва объяснил дело, боясь проговориться о своих преступлениях. Хотя ему, в конце концов, дали толковый совет: обратиться к соседу нашего друга Мартен-Ригала, известному сыщику Лекоку.
При звуке этого имени Ортебиз так резко вскочил с кресла, словно его ударили хлыстом. Он взялся рукой за свой мрачный медальон, как будто цепочка сдавила ему горло, и, задыхаясь, проговорил:
— Подождите… Если в этом деле участвует Лекок, то я ухожу. Извините…
Катен усмехнулся.
— Успокойтесь, доктор. Лекок отказался.
— Не может быть! Де Шандос ведь предложил ему, наверно, целое состояние!
— Лекок — чудак, капризный, как хорошенькая женщина. Он ответил, что это дело его не интересует. Герцог посулил ему миллион, а он стал объяснять, что работает не за деньги, а из любви к искусству, — пояснил Батист.
— Между прочим, это правда, — сказал адвокат.
— Плохо уже то, что с Лекоком советовались по этому делу, — пробурчал Ортебиз.
— Ты что, веришь, как и все, что он ясновидец?
— Если во что-то верят все, то это не обязательно ложь, — ответил доктор, но все же сел.
— Отказ Лекока сыграл нам на руку, — продолжал Маскаро. — Де Шандосу пришлось обратиться за помощью к Катену, который свел его с нашим другом Перпиньяном. Дальше продолжай ты, Катен…
Адвокат встал.
— Начну с того, что герцог поручил наблюдать за поисками вашему покорному слуге. Впрочем, вы, вероятно, об этом уже знаете.
— Розыск уже начали? — спросил Маскаро.
— Еще нет.
— Почему?
— Я считаю, что искать иголку в стоге сена бессмысленно.
— Лекок сказал, что успех вполне возможен.
— Он так говорит, — сказал Катен.
— А думает иначе?
— Конечно.
— Докажи, — потребовал Маскаро.
— Очень просто: если бы он верил в успех, то сам взялся бы за это дело.
С минуту все молчали. Батист, загадочно улыбаясь, протирал стекла очков. Окончив свое занятие, он с той же усмешкой оглядел присутствующих и сказал:
— Ты, адвокат, согласен с тем, что Лекок делает, поэтому до сих пор не начал поиски. А я согласен с тем, что Лекок говорит, поэтому я уже нашел единственного наследника герцогов де Шандосов!
Все были ошеломлены последними словами Батиста Маскаро.
— Ты не шутишь? — с трудом выговорил Катен.
— Никогда в жизни не говорил так серьезно.
— Как же вам это удалось? — поинтересовался Поль.
— Какая разница? Я нашел. Остальное — неважно.
— Так веди же скорее наследника к герцогу и получай вознаграждение! — воскликнул Ортебиз.
— Я не должен показываться де Шандосу на глаза, — сказал Маскаро. — Поэтому уступаю свои лавры Катену и Перпиньяну. Они вернут отцу сына и получат деньги.
Катен обвел испытующим взглядом всех собеседников, словно хотел проверить, не разыгрывают ли его.