Рабыни рампы
Шрифт:
Кэти понимала, что она оказалась в необычной ситуации Она гладила его волосы, ощущая, какими густыми, мягкими они были. Она осмотрела его изуродованную руку, заметив рваный, смертельно-бледный шрам поперек ладони. Когда-нибудь она его расспросит обо всем. Даже во сне он дернулся в сторону.
– Несчастный Луи.
Осторожно, чтобы не разбудить его, она устроилась рядом с ним. Сняв туфли, бросила их на пол. Она метко прицелилась - они попали на коврик и раздался лишь приглушенный звук.
– Что же ты видишь во сне?
– прошептала она.
– Может, меня?
Медленно, сантиметр за сантиметром придвигаясь к нему, она наконец положила голову ему на плечо. После
Интересно, может ли он поцеловать меня во сне?" - подумала она. Закрыв глаза, она прильнула губами к его губам. Он не очень активно отвечал. Она просунула руку ему под майку и погладила его по груди. Рука ее проскользнула ниже. Через ткань джинсов она почувствовала, как они набухают в паху. Она мягко потерла выпуклость и сразу почувствовала, что теперь он отвечает ей более активно. "Значит, здесь с ним все в порядке. Даже более того", - с удовлетворением отметила она. Независимо от того, с кем имеешь дело, мужчины остаются мужчинами, и секс остается надежной константой, идет ли речь о пожилом Спиросе или о молодом Луи.
Она еще сильнее прижалась к нему, закинула ногу ему на бедро. Теперь она чувствовала, как ей самой этого хочется.
– Ох, - шептала она ему на ухо, - я люблю тебя, Луи, на самом деле люблю.
Он открыл глаза, и в них было столько любви, что она была готова умереть от счастья, рассыпаться на мириады маленьких стеклянных крошек. Когда его покинули последние остатки сна, он уставился на нее с таким выражением, которого она никогда прежде не видела у него на лице. Словно она была незнакомкой, которую он поймал за руку в собственных штанах. Однажды Кэти была без ума от одного мальчика, который работал нештатно в доме для воспитанниц. Однажды она услыхала, как он, смеясь, рассказывал своим приятелям, что девочки постарше были такими невоздержанными, что если он стоял перед ними больше минуты, не предпринимая никаких агрессивных действий, то они начинали хватать его за интимные части. Кэти вся съежилась от этого воспоминания, так как она знала, что чувствовали эти девушки. Она понимала этот голод, эту потребность быть любимой, понимала настолько хорошо, что могла оправдать любой поступок, лишь бы кто-то любил тебя.
Но ничего не произошло.
Он даже не шелохнулся. Он продолжал спокойно лежать и смотрел на нее, моргая глазами.
"О чем это он думает?…" Она попыталась еще раз его поцеловать. На этот раз он отстранился.
– Кэти, думаю, нам нужно поговорить.
Испытывая муки, она отвернулась, но он положил ей на плечо руку и не отнимал, пока она снова не повернулась к нему лицом.
– Итак, давай поговорим, - она улыбнулась, но по ее голосу чувствовалось, что она с трудом сдерживает слезы.
– Я позволил нашим отношениям зайти слишком далеко, Кэти. Ты мне очень дорога, но мне кажется, ты не должна таким образом заботиться обо мне.
– Ты просто хочешь сказать, что не любишь меня. Не правда ли?
Он опустил голову.
– Да. Прости меня, пожалуйста. Мне
– Неужели ты не понимаешь, что я это вижу.
Из глаз ее потекли слезы.
– Я на многое не рассчитываю, Луи, мне просто нужен парень, который будет добр ко мне. Я знаю, что слишком торопилась, но мне казалось, что ты ничего не имеешь против. Мне казалось, что ты так одинок, что тебе нужен такой человек, как я. Кто-то незаметный, ничего из себя не представляющий.
– Ты к таким не относишься.
Она печально рассмеялась.
– Тогда что же тебе не нравится во мне, Луи? Спирос говорит, что у меня все в порядке. Может, ты просто меня не хочешь, а он, конечно, очень хочет. Может, мне лучше пойти к Спиросу?
– Тебе не следует к нему идти только ради того, чтобы позлить меня. Кэти, ты должна быть прежде всего в ладу сама с собой, и только после этого ты сможешь по-настоящему кого-то полюбить.
– Вранье, - страстно, с такой убежденностью выпалила она, что вся его маленькая проповедь показалась крайне затасканной, каковой она, по сути дела, и была.
– Некоторые люди приходят в этот мир как чужаки, сбившиеся с пути, другие рождаются людьми низменными. Я ничего не могу с собой поделать. Я такая, какая есть. Мне очень жаль, если я недостаточно хороша для тебя.
– Дело не в этом, Кэти.
Она рассмеялась. Потом смех ее перешел в какое-то мычание.
– Просто, Луи, скажи, что у тебя есть другая.
– Да, просто замечательно. Отвергнута хромым. Даже калеки не нуждаются во мне. Ладно, Луи, хер с тобой. Ты в таком случае мне тоже не нужен, - она, словно охваченная безумием, бросилась к двери.
Он не слышал, ушла ли она.
– Кэти?
– он дохромал до двери.
Она тихо плакала, прислонившись к боковой стенке камина.
– Мы можем оставаться друзьями, Кэти, если ты хочешь. Друг всегда пригодится.
Собрав остатки девичьей гордости, она крикнула:
– Убирайся к черту!
Ростбифы на плите сгорели, и он выбросил их в мусорное ведро вместе со всеми бумажными приборами. Вся картина напоминала ему о том печальном случае, когда кто-то приготовил все на свой день рождения, но ни один из приглашенных так и не явился. Хотя и поздно, но наконец до него дошло. Почему он не поинтересовался, как она попала к нему в квартиру? Быстрый осмотр подтвердил его наихудшие опасения - любой, имеющий кредитную карточку и обладающий коэффициентом умственного развития шестиклассника, мог проникнуть в его комнату, приложив для этого минимум усилий. Вдруг он почувствовал неистребимое желание покинуть Нью-Йорк, просто бежать отсюда, как перепуганный кролик. В последнее время у него складывалось такое ощущение, что за ним следят, хотя его подозрения не подтвердились. Но он чувствовал, что события последних двух лет обязательно скоро достигнут кульминации.
"Завтра же я поставлю новый замок", - поклялся он.
Он отыскал картонный коробок спичек, вырвал из него спички, и, вставив его в щель между плинтусом и дверью, закрыл ее. Если кто-то наведается к нему во время его отсутствия, то коробка упадет незаметно для злоумышленника на пол коридора. Это, конечно, не предохранительная система против воров и взломщиков, но все же он, Джонни, будет спать спокойно в эту ночь.
Он вышел на улицу, ритмично поднимая и опуская трость. Вдруг он почувствовал, что хочет есть, и остановился возле "Макдональдс", чтобы проглотить гамбургер. Он едва утолил им голод. Он продолжал идти вперед, не зная, куда направляется, покуда не дошел до места. Он рассмеялся. На самом деле забавно - какой же из неотвеченных пока вопросов подталкивал его, заставив очутиться именно по этому адресу?