Рабыни рампы

Спенсер Джуди

– Билл, - тихо позвала она.
– Вас так звать?

– Да.

– Вчера, Билл, я пошла навестить своего старого знакомого.

Он чуть не улыбнулся.

– Того, который хочет вас убить?

– Мне больно, - она отвернулась.
– Прежде мне удавалось осуществлять контроль за событиями, теперь они контролируют меня… Значит, я вчера отправилась, чтобы посмотреть, что я могу увидеть, - сказала она певучим, почти сонным голосом.
– Знаете, что я увидела? Саму себя, - сказала она с улыбкой.

Мэтт находился

в самом разгаре процесса монтажа фильма, поэтому не было ничего неожиданного в том, что его рабочий день растягивался далеко за полночь. Он, пошатываясь от усталости, возвращался домой, урывал несколько часов сна и потом возвращался снова в монтажную. Обычно он по-прежнему разговаривал с Карен два раза в день, но часто проходила целая неделя, и они так и не видели друг друга. Наконец он решил закруглиться пораньше. Может, все же удастся выбраться с Карен из дома, где-то пообедать, поговорить обо всем.

Дома его на столе ожидала записка, которая магнитом была прикреплена к холодильнику.

"Уехала на конюшню. Как идет монтаж?

С любовью Карен."

Откуда- то сверху до него донесся робкий смех.

– Карен, это ты?
– крикнул он, взбегая по лестнице в спальню.

– Разве я похожа на Карен?
– Лейк лежала на их кровати, и, казалось, ей там было очень уютно. Ее туфли валялись на полу.
– У меня есть ключ, ты же знаешь. Карен никогда не просила меня его вернуть. Доверчивая душа. Значит, я могу прийти сюда и вести себя как хочу.

Мэтт уже довольно давно не видел Лейк, со времени вечеринки, посвященной окончанию киносъемок, и ее краткого появления на похоронах. За этот непродолжительный, в сущности, период времени она, казалось, совершила путешествие в ад и вернулась слегка ошарашенной. Как бы ни прогрессировало ее безумие, все эти годы не могли не сказаться на ней. Мэтт пытался понять, одна ли смерть Гарри окончательно привела к разрушению ее личности.

– Ты навещал его, я знаю, - она как-то странно рассмеялась.
– Твоего приятеля, другого человека. Я все знаю о нем. Он рассказывал мне такое, что никогда тебе не расскажет.

– Лейк, черт возьми, что ты делаешь в моем доме? Разве ты не понимаешь, что я вправе вышвырнуть тебя отсюда за то, что ты незаконно вошла в жилище?

Она протянула ему телефонную трубку.

– На, звони, вызывай полицейских. Но только если ты это сделаешь, то это сильно не понравится Карен, а тебе известно, что сам ступаешь по очень тонкому льду. Его звать Джон Эллисон. Ты ходил, чтобы убедиться в наличии конкуренции. Оч-ч-чень тонкий лед, мой друг. Ты на самом деле веришь, что она сегодня вечером была на конюшне? Как и все остальные вечера?
– соскользнув с кровати, она подошла к нему. Бледность ее странным образом контрастировала с соблазнительной улыбкой.
– Тебе не стоит винить ее, Мэтт. Все всегда считали тебя добродетельным

супругом, который стойко сопротивлялся всем домоганиям со стороны юных звездочек ради сохранения супружеской верности. Все считали тебя таким хорошим. Сид Фрейзи больше соответствовал твоему стилю. Нет, я ни в чем не виню Карен. Мне просто жаль тебя.

– Немедленно убирайся из моего дома.

– Не дадут даже спокойно сойти с ума, - прошептала она. Встав на цыпочки, она поцеловала его в губы.
– Мы с тобой должны были быть вместе. Мы заслуживаем друг друга.

Схватив ее за запястья, он оторвал ее руки от шеи.

– Убирайся!

– Прости меня, но тебе ради этого придется получше постараться, - она рукой теребила его за мошонку.

– Оставь меня в покое!
– он сильно ударил ее, и она отскочила, ударившись о стену. Оба они, казалось, были потрясены этим.

– Ну, продолжай, - тихо сказала она.
– Давай, до конца!

Подобрав туфли, он передал их Лейк.

– Хорошо, оставайся. Я сам уйду.

Она расхохоталась.

– В таком случае нечего слоняться возле дома, - она с трудом надела туфли.
– Надеюсь скоро увидеть тебя, Мэттью, моя любовь.

Он, конечно, не верил тому, что ему наговорила Лейк, но, вопреки собственной воле, через пятнадцать минут после ее ухода он оказался в машине и ехал по направлению к апартаментам Джона Эллисона.

Он громко, настойчиво постучал в дверь. Ему отворила очень хорошенькая, очень молоденькая девушка, которая сказала:

– Не верю глазам своим! Неужели это вы? Ведь вы такая знаменитость!

– Простите! Я случайно не ошибся адресом? Здесь живет Джон Эллисон?

– Да, здесь. Он сейчас на гастролях со своим шоу. Я снимаю здесь квартиру в поднаем.

– Как долго он отсутствует?

– О, кажется, с сентября. А вы хотели его прослушать для новой картины?

– Нет, - застенчиво улыбнулся Мэтт.
– Просто мы друзья.

– Ах, вон оно что!
– она чуть расслабилась, принимая привлекательную позу.
– Я актриса.

– Сообщил ли вам Джон, когда он возвращается?

– Кажется, нет. Там у него что-то не получается так, как он рассчитывал. Вы знаете, я играла Виолу в "Двенадцатой ночи", - поспешила добавить она.
– Я получила невероятную прессу. Не хотите ли взглянуть на рецензии? Может, сварить вам кофе…

– Я не пью кофе, - резко ответил он.

– Никогда-никогда?
– вкрадчиво спросила она.

– Никогда-никогда.

– Ну, - она пожала плечами, - в таком случае прошу меня извинить за предложение. Не каждый день у моей двери оказывается знаменитый режиссер. Может, в один прекрасный день я снимусь в вашем фильме. Кто знает?

Но Мэттью знал.

– Трудно сказать заранее, - откликнулся он на ее комплименты.
– Благодарю вас за помощь.

– Рада вам услужить, - крикнула она ему вслед.