Рабыни рампы
Шрифт:
– Производства?
– Несомненно. Чем ты занимаешься, кроме театральной деятельности?
– Учусь, - она подумала о чем-то другом, но потом быстро одернула себя.
Он пристально наблюдал за ней, и это от него не ускользнуло.
– О чем ты думала?
– Так, ни о чем, - однако каким-то странным образом слова сами выпорхнули из нее.
– Я придумывала различные немые сценки. Все они, конечно, были очень глупые…
– Вот оно, точно!
– торжествующе закричал Мэтт.
– Писательница!
– Я не писательница, -
– Кроме того, я на самом деле люблю театр.
– Почему?
"Потому, что он представляет золотую возможность целовать и обнимать привлекательных мальчиков нееврейского происхождения"
– Просто так. Люблю и все.
Он кивнул своей нескладной головой.
– Хорошая причина, но только не сейчас. Вряд ли она продержится лет десять.
– Может быть, и вам совсем не захочется заниматься режиссурой, - заметила Карен.
– Может, и нет. Слишком много работы. Я надеюсь стать продюсером, - торопливо признался Мэтт.
Карен рассмеялась.
– Мэтт, это уж слишком. Но у меня сложилось такое чувство, что вы получаете то, чего захотите.
– Посмотрим, - странно улыбнулся он.
– Это все, что вы собирались мне сказать?
– Она встала и бросила картонную тарелочку в мусорное ведро.
– Нет, еще одно, - медленно ответил Мэтт.
– Я не хотел говорить об этом, но меня постоянно поражает, насколько ненадежно положение актера. Тебя взяли на роль, потому что я тебя выбрал, а я выбрал тебя, потому что ты оказалась наилучшей.
– Вы были правы, - тихо сказала Карен. Именно это и следовало сказать. Неожиданно она слегка зевнула.
– Простите, мне пора спать. Спокойной ночи.
Надеюсь, у него все в порядке, подумала Карен, обуреваемая сном, закрывая за собой дверь спальни. Она на самом деле считала Мэтта человеком привлекательным, но каким-то странным. Он не был похож на Гарри, с его смазливой физиономией и южным шармом. Очарование Мэтта было в чем-то другом - он весь состоял из контрастов. Под его неказистой внешностью скрывался живой, изобретательный ум и вкус к бизнесу. Приятный парень, который без колебаний прибегнет к небольшому легкому принуждению ради достижения своих целей. Нет, он совсем не был похож на Гарри. Мэтт мог сделать все, он был олицетворением будущего. А Гарри мог в конце концов легко затеряться в тесной толпе. Он был…
– Эй, ты занята?
– раздался за дверью голос Гарри.
– Нет, входи.
Он присел на краешек кровати.
– Ну что, поговорили по душам с режиссером?
– Поговорили?
– передразнила его она.
Он шутливо потаскал ее за волосы.
– Не дразнись!
– Кажется, у нас с ним состоялся приятный разговор, - сказала Карен.
– Но все же я его до конца не понимаю. По крайней мере мое противостояние не вызывает у него ненависти. Я так думаю.
– Да, вероятно, ты права, - рассмеялся он.
– Что здесь смешного?
– спросила она.
– Смешная здесь ты.
Он близко
Она поглядела в сторону.
– Потому что я не представляю собой ничего особенного, - сказала она, понизив голос.
Он поднял ее подбородок, и их глаза встретились.
– Нет, ты вся особенная, и мне очень приятно быть рядом с тобой, - он ласково погладил ее по волосам. Она, придвинувшись к нему еще ближе, закрыла глаза.
Я никогда этого не забуду, поклялась про себя Карен. Я запомню каждый звук, каждое ощущение, каждый привкус, я буду помнить все это до конца жизни, потому что такого может больше никогда не произойти.
Гарри положил свой подбородок ей на затылок. Он продвигал его все дальше, к центру, и она кожей головы чувствовала, как колется его щетина. Если бы она могла умереть вот сейчас, немедленно, в его объятиях, то Карен Блум считала бы, что не напрасно прожила жизнь.
– Ты мне тоже очень нравишься, Гарри, - нежно сказала она.
– Прекрасно, - он поцеловал ее, поглаживая рукой ее затылок.
– Ах, как приятно, - прошептал он, - у тебя на губах какая-то сладость.
Да это от моей зубной пасты "Крест", чуть было не выпалила она, но вовремя спохватилась и издала лишь какой-то всхлип.
– Что здесь смешного?
– спросил он ее, наклонившись, чтобы поцеловать в шейку. Языком он провел по скульптурно четкой линии ее ключицы, и от этого у нее чуть не перехватило дыхание. Она не смогла сдержать легкого стона и еще крепче прижалась к нему, привлекая его к себе.
Они не заметили, как и когда, слившись друг с другом, оказались в постели. Они лихорадочно целовали друг друга, прикасались друг к другу. Каким-то образом ее блузка полетела на пол. За ней последовал лифчик. Потому что одной блузке скучно, заключила Карен. Гарри на секунду отстранился от нее, стягивая с себя свою майку.
– Гарри… - на секунду она заколебалась, - мне нужно кое-что тебе сказать.
– Не беспокойся, - сказал Гарри, доставая бумажник из заднего кармана.
– У меня есть презерватив.
– Он извлек небольшой пакетик из фольги, на котором был заметен отпечаток кольца. На нем было написано "Троянец". Она не знала точно, что это значило, но все же хотела догадаться. Гарри, помахав пакетиком, улыбнулся.
– Мой отец всегда меня учил быть готовым, как бойскауты.
– Гарри… я девственница.
– Ах, вон оно что, - наконец вымолвил он.
– И ты хочешь ею остаться?
От смущения она опустила голову.
– Если ты этого хочешь, - мягко сказал он, - я не обижусь. Я никогда не навязываюсь девушкам. Мне просто казалось, что тебе требуется внимание. Кроме того, имеется куча других способов, с помощью которых мужчина с женщиной могут это проделать…
– Не знаю, что и делать, - в отчаянии сказала Карен.
– Я только знаю, что не хочу расставаться с тобой.