Рабыни рампы
Шрифт:
Она долго разглядывала Лейк.
– Размер седьмой, - она не задавала вопрос, это было утверждение. Нахмурившись, она бросила взгляд на Карен, - размер пять или три?
– Это зависит от разных причин, - ответила очарованная увиденным Карен.
– Иногда то, иногда другое.
– У вас маленький рост, - отрезала Мэк.
– Благодарю за комплимент.
– Но у вас хорошие глаза, - она щелкнула пальцами, и ассистентка тут же вручила ей сигарету.
– Не очень, правда, - предостерегла она Карен, - но все же хорошие.
Шофер извлек из кармана зажигалку.
– Я обязательно должна
– проворчала Карен сквозь зубы.
– Мне нужны добрые советы для творческой работы в классе. Где моя записная книжка?
– Мисс Истмэн, - вежливо обратился к Лейк шофер.
– Я не смею вас торопить. Но вам следует приступить к подготовке. Мы должны строго следовать расписанию.
– Прошу простить!
– Лейк устремилась на кухню, где Карен что-то лихорадочно записывала в книжку. В это время она активно двигала губами.
– Карен, что делать?
– она так тряхнула девушку, что у нее застучали зубы.
– Послушай, - с отчаянием в голосе сказала Карен, - ты испортила все мои каракули, - она захлопнула записную книжку.
– Ты что, милая, с ума сошла? Поезжай с ними! Знаешь, сколько берет Галина X. за обработку лица? Пятьдесят баксов! Отправляйся с ними и повеселись как следует, и…
– Знаю, знаю, - с кривой улыбкой заметила Лейк, - рассказать тебе подробно обо всем.
Четыре часа спустя Йон-Поль, Галина X. и тщательно подобранный состав людей разрядом помельче - ассистентов, помощников, алхимиков и прочих, без которых индустрия красоты обойтись не может, - сидели кружком, потягивали шампанское и любовались собственной работой. Мэк со своей обезьяньей шубой и с ассистенткой, сняв прежде мерку, поспешно удалились.
– Отличная работа, - заметил кто-то.
– Отличный исходный материал, - многозначительно заметил другой.
Лейк поглядывала в зеркало, испытывая благоговейный ужас перед собой. Это был поистине какой-то религиозный ритуал.
– О, - облегченно вздохнула она, - вон та, которая в зеркале, на самом деле красива. Просто поразительно, что вам удалось совершить лишь с помощью шести видов теней для глаз, двух тонов губной помады и остальных чудес современной науки.
Мягкий свитер цвета розового коралла с золотыми сверкающими нитями превосходно оттенял цвет ее лица, а длинная кораллового цвета юбка все же давала возможность увидеть ее прелестные ножки.
Дэниэль явился бесшумно, когда она, восхищаясь собой, внимала доносящимся со всех сторон осаннам. Она увидела его отражение за своим в зеркале.
– Не понимаю, ради чего вы это все затеяли?
– улыбнулась она ему в зеркало.
– Но мне кажется, я люблю вас.
Он поцеловал ее в затылок.
– Вот почему я все это делаю.
Повернувшись к рабочей группе, он сказал:
– Благодарю вас всех. Вы проделали замечательную работу. Ну, а теперь, что ты скажешь насчет обеда?
– он предложил ей руку.
После того как Лейк с Дэниэлем вышли из комнаты, техники и ассистенты, специалисты по красоте, тоже начали расходиться.
Галина, мастер по гриму, никак не могла попасть в рукав пальто. В молодости она, вероятно, сама была отчаянная красотка. До сих пор это была красивая женщина с румяными, славянского типа щеками и густыми, цвета стали волосами, уложенными на голове в корону из
– Скажи-ка мне, мой очаровательный французик, когда мистер Дэн Фокс вышел на тебя?
Француз заколебался, лукаво улыбаясь.
– Когда он еще был молодым, я имею в виду, совсем молодым, по существу подростком. Ему было пятнадцать, - он вздохнул, вспоминая счастливое прошлое.
– Но он был вполне зрелым человеком для своих лет. Жаль, что отец его таким не был. Ну а ты, русская, моя малышка? Чем ты перед ним провинилась?
– Не скажу, - прошептала Галина.
– Какой толк спрашивать человека, если он не желает отвечать.
Она опустила гордую голову - она всегда была дамой чести.
– У меня есть дочь, - ответила она тем же низким голосом, - но мне приходится скрывать ее в надежном месте, где о ней хорошо заботятся. Ее отец… если ему удастся ее найти, наверняка убьет ее, - она подтверждающе кивнула, - обязательно убьет. Он считает ее своим большим позором, - она как-то странно улыбнулась.
– Отцы могут быть чудовищными людьми. Дьяволами. Дэниэль Фокс сказал, что он сообщит ее отцу, где она скрывается, - ее глаза подернулись пленкой, но она все еще улыбалась.
– Не сомневаюсь, что он выполнит угрозу.
Хозяин "Русской чайной" проводил их к особому столику и отодвинул с улыбкой стул для Лейк. Дэниэль сел спиной к стене, словно был на стреме. Лейк сказала ему об этом, и он наградил ее своей таинственной улыбкой.
– Скоро увидишь, почему я так себя веду, - сказал он.
Начали прибывать посетители, и с этого места Дэниэль мог видеть того, кто ему нужен, и только после этого пригласить к своему столику и представить Лейк.
Она чувствовала себя словно Алиса в заячьей норке, через которую она проникала в новый для нее мир, наводненный необычными существами. Никого из них нельзя было назвать обычным, рядовым. Все, кого подзывал к столику Дэниэль Фокс, были странными, но очаровательными людьми. Вот какой-то человек остановился рядом и сказал: "Хэлло". Он говорил, прикладывая небольшой микрофон к дырке на шее. "Рак гортани", - позже объяснил ей Дэниэль. Этот человек был ангелом Бродвея, просто обреченным на успех, если бы только не состояние здоровья. Он протянул Лейк свою визитку, подчеркивая своим погребально-рокочущим голосом, как он счастлив встретиться с ней. Потом подошли две шестидесятилетние бабушки, сестры-близнецы, с выкрашенными в голубой цвет волосами. Они не пожелали сесть и продолжали стоять, взяв друг друга за руки.
– Она очаровательна, Дэн!
– с чувством сказала одна.
– Само очарование, - с чувством подтвердила вторая.
– Она не просто подружка?
– улыбнулась одна.
– Ты нас пригласишь на свадьбу?
– хихикнула вторая.
Лейк очень хотелось, что они поскорее убрались, но все равно… это было так замечательно. Ее пьянило оказываемое ей внимание.
За ними последовали не менее странные лица: удивительно вежливая рок-звезда, хитроватая пара агентов, муж и жена, какая-то молодая, всего двадцать три года, вдова в норковом манто, какой-то очаровательный, похожий на профессора пьяный в дым старикашка, который заявил Лейк, что у него член мифических размеров.