Рабыня

Сеймон Норман

А вдруг не придут? От испуга Фцук задышала глубже, но воздуха не хватало. Они заделали входы, теперь нельзя двигаться, можно погибнуть. Но и одной оставаться было невыносимо.

–  Белая!..
– как могла громко выкрикнула Фцук, потом немного собралась с силами и позвала червей: - Гости дорогие!..

Послышался шорох. О, счастье! Червь подполз к лежанке, коснулся руки. Девушка закрыла глаза и опять впала в сладкое забытье.

–  Скоро нам придется уйти. Мы не можем долго находиться здесь, так высоко. Мы лечили Белую, но ей никогда не стать спокойной.

Слишком много злости.

–  Не уходите!
– попросила Фцук.
– С вами так хорошо… Мне было плохо здесь одной…

–  Ты не одна, ты с Белой. Одной тебе было бы лучше, а в ней много злости, много света, много жизни. Я веду тебя отсюда. Скоро мы уйдем.

–  Не уходи…

–  Я вернусь. Я выкопаю достаточную для тебя камеру, а потом сделаю ход сюда. Такой, чтобы ты могла проползти за мной. Потом я закопаю его. И ты останешься там навсегда.

–  Я хочу уйти с тобой…

–  Когда я ползу под землей, за мной не остается хода. Но я сделаю его для тебя и вернусь. А теперь нам пора уходить, мы устали.

Фцук заплакала, беззвучно, просто слезы покатились по щекам. Вокруг стало пусто и холодно. Она не открыла глаз.

–  Поднимайся, неряха! Гости ушли, а убирать мне одной?!

От крика Белой голова будто вспыхнула болью. Фцук медленно поднялась, ткнулась в стену.

–  Глаза-то открой!
– старуха подкрепила просьбу ударом палки.
– Ну, за работу! Я наверх пойду, а ты подметай, воды натаскай, убери за гостями!

Медленно, качаясь девушка обошла подземелье, заново учась смотреть. После гостей действительно стоило убрать - во всех камерах остались кучки сероватого кала. Кухня опустела, тряпки валялись повсюду. Белая уже успела откопать все входы, и помещение немного проветрилось.

Все еще страдая от головной боли, Фцук занялась делом. Она подмела камеры, собрала кал, вытащила наружу. Солнечный свет ужарил в глаза, девушка застонала и опустилась на землю.

–  Полезай вниз!
– приказала старуха, рвущая какую-то травку.
– Бражан уже спешит сюда, соскучился мой ухажер!

–  Почему они ушли?..

–  А ну полезай!
– старуха опять ударила палкой.

Фцук с трудом протиснулась в лаз. Внизу было одиноко, тоскливо. День тянулся мучительно долго, жизнь стала пустой и невыносимой. Что делать, если черви не вернутся? Лучше остаться наверху и дождаться паука Бражана.

Девушку не развлекло даже возобновление чаепитий. Старуха опять говорила о чем угодно, только не о червях, и выглядела почти нормальной. Фцук смотрела на нее с отвращением. В ней слишком много зла, слишком много шума, света, жизни.

Но утром, проснувшись задолго до пробуждения Белой, девушка смогла восстановить в памяти события последних дней и ужаснулась. Чувство реальности снова возвращалось к ней, это было больно и страшно. Что черви сделали с поселянкой? Почему она так хотела уйти с ними туда, в вечную темноту? Фцук выбралась наружу, в другую темноту, и долго вдыхала морозный воздух с гор. Неужели она теперь такая же безумная, как Белая? Некого спросить.

Опять

потянулись однообразные дни. Теперь Фцук решила, что обязательно уйдет. Лучше умереть, чем обезуметь и уползти вслед за червями вниз. Хотя смерть ждет ее в обоих случаях… Может быть, лучше выбрать ту, приятную и спокойную, которая так манит до сих пор? Но что-то внутри требовало отказаться, умереть в муках, как все живое.

Постепенно все вернулось на круги своя. В редкие минуты, когда Белая бывала чем-нибудь занята, Фцук пробиралась в дровяную камеру, к своему личному выходу. Кто-то присыпал отверстие наружу, но девушка раскопала его снова и могла любоваться солнцем. Но кое-что изменилось, об этом поселянка вскоре узнала.

–  Не ожидала, что ты так понравишься червякам, гостям моим дорогим, - сказала за чаем старуха.
– Но им виднее… Хотя по моему ты неряха и никудышняя работница, я им так и сказала.

–  Так они вернутся?
– девушка поставила кружку.

–  Обязательно вернутся. Будет мне опять весело, будет мне хорошо. Только тем и жива Белая, что приходят к ней червяки. Но тебя они заберут насовсем… - Белая замолчала, потом начала тихонько всхлипывать.
– За что другим такое счастье?

–  Так он действительно придет… Я не хочу, Белая, я не пойду с ним.

Старуха вытерла слезы подолом, потом встала, взяла палку ударила Фцук. Девушка взвизгнула, выронила от неожиданности кружку, а удары посыпались на нее один за другим.

–  Как это ты не пойдешь?! Ее черви, гости мои дорогие, с собой забирают, а она не пойдет!

Поселянка кинулась к лазу, но старуха следовала за ней по всему подземелью, пока обе совершенно не выбились из сил. Еще никогда Белая не била ее так сильно. Утирая кровь, Фцук подумала, что была на волосок от смерти. Хозяйка в ярости может просто убить ее.

–  Ты пойдешь с ним, когда он придет и приготовит для тебя дорогу, - хрипло сказала Белая.
– Никто не обидит червей в моем доме.

–  Я хочу уйти… - тихо сказала Фцук.

–  Нет!!
– хозяйка подземелья загородила собой лаз.
– Ты не уйдешь! Запомни: с этой минут ты и думать не смей о том, чтобы выбраться наружу. Попробуешь - свяжу и буду кормить с ложки. Не будешь есть - сама разжую и в горло затолкаю!

Глаза Белой горели таким бешенством, что девушка решила не возражать. Все равно она не сможет караулить ее вечно - если, конечно, и в самом деле не свяжет. Не стоит до этого доводить, лучше сыграть в покорность.

–  Хорошо…

–  Ты пойдешь с ними?

–  Да…

–  Молодец!
– Белая подошла и поцеловала Фцук в лоб.
– Пойдем, я тебе лобик перевяжу. Ты должна быть красивой! Я тебе подарю лучшую свою одежду, не из шатровиков паутины, а из настоящей, прядильщиков! Бусы дам, ты ведь теперь невеста. Гости мои дорогие придут и обрадуются.

–  Невеста?
– удивилась девушка, впервые услышав такое слово.

–  А как тебя еще назвать? Червь тебя в свой дом уведет, будешь там с ним жить, в глубине, в покое. А я, старая, уж как-нибудь здесь…