Раccвет
Шрифт:
Среди этих белых вспышек.
Мы уже почти убиты,
Но ещё зачем-то дышим.
Взрывы были слышны издалека – после каждого по телу пробегала холодная волна, терявшаяся в животе.
Никто не разговаривал. Этер закрыла глаза и прислонилась к стенке. Почему-то ей казалось, что если не обращать внимание на войну, она исчезнет совсем. Рядом тяжело дышала и периодически всхлипывала незнакомая девушка. Зачем она здесь?
Что привело сюда всех этих людей? Чувство долга? Может быть, любовь? Или страх? Или… ненависть? И можно ли сражаться
Сейчас Этер лишь хотела помогать сотням страдающих людей. Храбрым воинам, которые бросались на врага, стараясь спасти соотечественников. Этер боялась их и уважала, понимая, что сама не смогла бы жить так, как они. Совсем скоро она приедет в большой госпиталь и сможет делать то, что у неё всегда получалось лучше всего. То, что делало ее счастливой. Что теплотой разливалось по телу, когда она кому-то помогала. Только в госпитале, среди раненых и больных, она чувствовала свою нужность.
Новый взрыв раздался совсем рядом – поезд вздрогнул, словно испугался. Этер, повинуясь какому-то далекому и почти неосязаемому чувству, отодвинулась от стены и села в центре вагона.
В эту минуту снаружи раздался грохот, который на несколько секунд оглушил Этер. Поезд резко остановился, и по инерции все пассажиры полетели вперёд. Что-то цепкое схватило изнутри сердце и легкие Этер, словно заморозило их, парализовало конечности, притупило слух. Раздались крики, которые тут же утонули в диком визге тормозов и нарастающем гуле, который, казалось, раздавался со всех сторон. Этер видела огромные, полные слез и страха глаза попутчиков, читала в них сожаление и отчаяние. Ледяная волна не выводила из оцепенения, напротив, лишь больше в него вгоняла: только колючее чувство в груди сильнее жгло и резало внутренности. Она поняла, что поезд сошёл с рельсов, потому что в передний вагон упала бомба. Между ней и всем миром вдруг возник прозрачный, но почти осязаемый туман – в нем утонули и война, и Трианское королевство, и другие врачи. Остались только Этер и бомбы, которые градом падали на крышу бронированного поезда. И единственная мысль, которая вертелась в голове. «Прочь». Она твердила себе это снова, и снова, и снова, пока, расталкивая людей и перелезая через них, не добралась до железного засова. Этер явно не хватало сил на то, чтобы его открыть, но она все равно исступленно тянула ручку в сторону. Вой и крики, поднявшиеся сзади, волновали её не больше, чем надоедливый писк комара. Почему, ну почему они не могут взять себя в руки?! Почему не могут помочь ей спасти их всех?!
Пол ушёл из-под ног, но Этер успела крепче схватиться за засов. Поезд накренился, перевернулся; она вдруг оказалась лежащей на железной двери, пол сделался стеной – но потом вдруг вновь сменился, став потолком, а Этер кубарем покатилась вперёд. Упала на что-то мягкое, но все равно ударилась ногой. Вспышка боли пришла и сразу же угасла, изгнанная единственным желанием выбраться из этого огромного гроба.
Вагон не остановил движение: он повернулся в третий раз и наконец застыл.
В голове Этер не осталось ни мыслей, ни чувств. Лишь горячее, жгучее, непобедимое желание жить. И она подчинилась этому желанию, доверчиво отдала ему полный контроль над телом. Ноги забыли усталость, руки налились силой. В темноте перевёрнутого вагона можно было различить смутный силуэт двери и засова, на который было направлено все внимание Этер. Теперь дверь находилась на потолке.
Вагон сотрясался под непрекращающимися взрывами, но теперь и они отошли на второй план, а окружающие люди вдруг оказались на первом. Кто-то с рыданиями закрывал лицо, кто-то, как и Этер, был сосредоточен на единственном выходе, кто-то смотрел на свои руки и ноги, словно не верил в случившееся. Этер, понимая, что пытаться выбраться бесполезно, опустилась рядом с сидящим на полу парнем. Тот мелко подрагивал, пытаясь замотать тканью открытый перелом костей предплечья.
– Не трогай, – тихо сказала Этер, забирая из его непослушных пальцев кусок рубашки. – Потерпи.
Она, не дотрагиваясь до раны, плотно перемотала перелом. Если сейчас же не промыть рану, парень протянет всего пару недель – заражение крови не щадит никого. Но этого она ему, конечно, не сказала. Лишь улыбнулась на прощание и подошла к женщине, нога которой была неестественно вывернута.
Этер не знала, сколько прошло времени. Она вновь и вновь подходила к раненым, потом обошла каждого по второму разу. Постепенно взрывы стихли, и на их место пришла оглушающая тишина. Но Этер не останавливалась. Словно заведённая кукла, осматривала травму, почти не осознавая, прижимала, перевязывала, вытирала руки от пота и крови и подходила к следующему. И снова, и снова, и снова. Времени не существовало, а мир за пределами вагона исчез. Остались только эти люди, которым нужна помощь. Этер должна была помочь им, остальное не важно.
Этер вздрогнула, когда сверху раздался грохот. Она, как и все пленники этого вагона, подняла голову. Дверь была открыта, а на фоне бело-серого неба возвышались две фигуры. Мужчины в военной форме быстро оглядели прибывших, и вскоре вниз опустилась лестница. Этер не сдвинулась с места, пропуская вперёд раненых. Те вздыхали, вскрикивали, некоторых волоком тащили вверх. И хотя военные старались сохранить нейтральные выражения лиц, их губы были сжаты в раздражении, а брови нахмурены. Ещё бы: рекруты не успели прибыть, а уже получили серьёзные травмы.
Этер выбралась в числе последних. Она жадно глотала наполненный порохом и кровью воздух. Только теперь тело пробила дрожь. Стоять было невозможно, слезы душили, катились по щекам. В груди стало тесно, и новый страх с утроенной силой ударил по Этер. Зачем она пришла сюда, что пыталась найти? Она была одна, лишь песчинка в пустынном океане, капля в глубоком солёном море. Может, море солёное оттого, что состоит из миллиардов слёз таких, как она – маленьких потерянных детей, имеющих лишь прошлое, но безвозвратно потерявших будущее?
Но пусть Этер боялась сейчас, этот страх не должен помешать ей помогать раненым. Она сможет выполнять долг всегда, независимо от своего состояния. Именно за этим она и пришла сюда: внести хоть и небольшой, но вклад в общую победу. Может быть, её жизнь после войны будет потеряна, но она может спасти других.
На войне важен каждый человек, который приносит пользу. И Этер собиралась им стать несмотря ни на что.
– Повреждения есть? – грубый мужской голос выдернул её из отстранённости. – Если нет, то найди любого лейтенанта и сражайся.