Раccвет
Шрифт:
И пусть пока из общего были только форма, оружие и миссия – накануне вечером к растерянной Этер вновь пришел Эон, отдал ей одежду и коротко рассказал о сути задания.
Эон молча направился прочь от корпуса. Этер пропустила своих новых товарищей вперёд. Было неясно, почему крутил живот – от страха или чувства безысходности, которое рождали покачивающиеся в такт движениям солдат ружья.
Вдруг она так и не сможет с ними подружиться? Ведь они давно знакомы и наверняка хорошо общаются, а её вполне могут не принимать. Даже если задание продлится пару месяцев, все это время жить без поддержки и дружбы сложно, особенно на войне. Уже сейчас горло рвало от желания поделиться с кем-то увиденным, рассказать о страхах и
Отделение обогнуло линию фронта и углубилось в луга, цветы которых были взращены на крови солдат. Здесь не было деревень и полей, даже лесов как таковых не наблюдалось. Лишь одинокие деревья изредка возвышались над низкими чахлыми растениями.
Солнце жгло неумолимо, и даже в облегчённой летней форме было жарко.
– Наша цель находится в северной части Юнара, – впервые за несколько часов Эон остановился и обернулся. – Скоро начнутся лиственные леса, так что укроемся в них. Идти будем ночью.
– Тогда почему мы не вышли с вечера? – спросила Кассия, тяжело дыша.
– Потому что ночью ублюдки очень бережно стерегут границы и приграничные территории, – Эон усмехнулся. – Они полагают, что нам не хватит смелости пробраться к ним днём. Вечером мы пройдём последнюю полосу защиты, и к ночи как раз выйдем в тыл.
Этер подавила вздох. Судя по всему, идти придётся чуть ли не целые сутки. Сердце кольнула горечь: бабушка рассказывала ей, что ещё двести лет назад Триана была величайшей империей в мире. Лучшие технологии, прекрасно обученные специалисты, процветающее общество – все это, увы, осталось в прошлом. Подумать только: империя веками наращивала мощь, а развалилась за какие-то два года. Единственное, что ещё доступно Трианцам – хорошее образование. Однако две сотни лет бегства и неприкаянности все же смогли принести свои сладкие плоды. Теперь патриотизм заиграл новыми красками, любовь к соотечественникам ставилась едва ли не в один ряд с любовью к близким. Может быть, именно эта бескорыстная любовь и помогла Трианцам выжить, а потом и начать медленно возвращать земли обратно. Но все понимали, что былого величия страна не достигнет уже никогда.
Глава 4
Лишь в глуши ушедших дней
Мы найдём рассудку гавань.
Мы бежим, но тьма быстрей,
У неё для нас есть саван.
Сумерки впитали в себя краски дня. Этер ни разу не видела вражеских воинов, да и Эон уверял, что отделение вполне удачно обогнуло батальоны юнарцев. Теперь они бесшумно пробирались по лесу, стараясь лишний раз не касаться веток или травы.
Костёр разжигать не стали, боясь выдать себя. Поэтому теперь все сидели молча, дожидаясь полной темноты.
– Несправедливо, – процедила Кассия, когда Эон отправился спать в свою палатку. – Я тоже с ног валюсь, но спать почему-то пошёл только он.
– Станешь сержантом отделения особого назначения, и тогда сможешь ложиться спать во столько, во сколько пожелаешь, – справедливо заметил Йотей, равнодушно проводив взглядом командира. – И вообще, это не твое дело.
Этер молча сидела в отдалении, периодически проваливаясь в сон. Она не особенно прислушивалась к разговору, и негромкие голоса раздавались то ближе, то дальше и глуше. Темнота укачивала, манила к себе. Голова потяжелела, глаза закрывались сами собой. Мыслей не было, чувства тоже словно спрятались за призрачно-белой стеной.
– Не стоит спать, – бесплотный голос показался совсем далёким, и Этер с легкостью отмахнулась от него.
Лишь когда невидимый гость потряс её за плечо, Этер открыла глаза и обнаружила стоящего над ней Грегаля.
– Не спи, – повторил он. – А то идти дальше будет сложнее.
– Хочу спа-ать, – Этер не смогла сдержать зевка. – В жизни столько не ходила.
– Привыкнешь, – сочувственно улыбнулся Грегаль. – Никто тут с тобой сюсюкать не будет. У нас у всех общее дело, и его исход зависит от каждого. Увы, наше мнение никто не спрашивал, и вот ты здесь… Хотя глупо было брать с собой врача, к тому же и необходимых навыков у тебя нет.
Этер лишь плотнее сжала губы, отвернувшись от Грегаля. Тот несколько секунд постоял, потом вернулся к расположившимся поблизости друзьям. А Этер про себя отметила, что при любом удобном случае заставит его есть самую гадкую на свете траву под видом лекарства. Она не успела нарисовать в воображении голос плюющегося Грегаля и снова провалилась в полудрему, наполненную пляской теней и вспышками света, далекими криками, выстрелами и убаюкивающим шипением.
– Эй, – звонкий голос Кассии облетел тихую поляну. Этер не сразу поняла, что обращаются к ней. – Кому сказали не спать? Полчаса роли не сыграют, только раскиснешь и голова тяжелой станет. Все равно не отдохнешь же. Потерпи, ночь пройдёт быстро.
– Тебе какое дело? – огрызнулась Этер, прекрасно понимая, как глупо и по-детски звучат эти слова. Она вновь вынырнула из тёмной реки полусна, все ещё не отличая, что осталось за размытой белой стеной, а что реально.
– У нас так не принято, – Кассия перестала улыбаться. – Это война, зайка. Ты должна исполнять приказы командира и уважать товарищей. У тебя нет никакого опыта, так что будь добра прислушаться к нашему.
– Я понимаю, – вздохнула Этер.
Мстительный огонек вспыхнул и тут же угас. Чего она так добьется? Обидные слова и поступки все равно запомнятся и будут отравлять жизнь. Как бы она не самоутверждалась потом за счет Грегаля или Кассии, прошлое не изменить.
Этер вглядывалась в призрачную темноту леса. Ветер колыхал листья, легкие облака летели по небу. Все было так умиротворяюще, так тихо и спокойно, словно она никуда и не уходила. Казалось, прямо за этим лесом раскинулись золотистые поля Бартиста, а за ними – вся Триана.
Этер даже не обернулась, когда Кассия села рядом с ней.
– Уж не обижайся, таковы правила, – сказала Кассия, при этом даже в темноте было видно, как высокомерно и бесстыдно она рассматривает Этер. – И пусть мы доверим тебе свои жизни, ты очень многого не знаешь. Представляю, о чем ты думала, отправляясь сюда. Мечты о подвигах каждому вскружат голову, уж поверь, все мы были такими же. Хотели защищать Триану, пытались казаться храбрецами и стремились оправдать надежды. Когда ты живешь далеко от войны, она кажется ненастоящей. Да, умирают люди, стреляют орудия, взрываются гранаты… Даже когда приходишь на фронт, это снова кажется ненастоящим. А потом, когда появляется осознание, твои высокие и благие цели оказываются совершенно забыты. Тебе становится страшно, ружье тяжелеет, ноги не слушаются… Ради чего ты сражаешься? Ради чего готова умереть на самом деле? Подумай об этом, и чем быстрее ты найдешь ответ, тем лучше для нас и для тебя.
– Я пришла сюда, чтобы защищать свободу и независимость Трианского королевства, – медленно проговорила Этер. – Раз тебе интересно, почему я сюда пришла, – она повысила голос, – Ну, я расскажу.
Этер прекрасно помнила тот день. Помнила каждое слово, каждый жест врача Мирана – ему было около шестидесяти, и последние двенадцать лет он посвятил её обучению. Как и помнила другого врача, Лею: в детстве Этер часто играла с её детьми. В тот день солнце пекло немилосердно, и уже в полдень казалось, что каменные ступеньки госпиталя плавятся под его лучами. Хотелось спать, но ещё сильнее хотелось закрыться в каком-нибудь темном и ледяном подвале по крайней мере до поздней ночи.