Ради счастья. Повесть о Сергее Кирове
Шрифт:
Глава тридцать пятая
Шестьдесят тысяч киловатт электроэнергии, полученной от Волховской ГЭС, сразу сказались на работе предприятий и на всей жизни города Ленина. Стало светлее на улицах, светлее и радостнее на душе. Радуясь настоящему, Киров любил помечтать о будущем.
Как-то после напряженного дня, когда пришлось побывать на двух заводах, он решил пойти домой пешком, чтобы посмотреть на ночной Ленинград, подышать морским ветерком.
Навстречу, грохоча
«Крестьяне тоже за индустриализацию, — улыбнулся Киров. — Вон, новый плуг везут... А я хорошо помню, как у нас под Уржумом пахали дедовскими сохами. Ох и отстала наша деревня от Запада. Ильич мечтал о ста тысячах тракторов! А где они? На «Путиловце» тракторная мастерская работает через пень колоду... Да и готовые тракторы никто не берет. Очень уж плохие делаем. Да и кому их брать? Ведь стоят большие деньги... Вот начнем создавать колхозы — тогда только поворачивайся! И это время не за горами. На Пятнадцатом съезде партии будет стоять вопрос о коллективизации. Как бы нам не оказаться с тракторами в прорыве. Ведь «Красный путиловец» — единственный в стране завод, где налаживается их производство. Только вчера был у них. Жалуются мастера и рабочие на устаревшее оборудование. Надо реконструировать завод. Надо, знаю. Это сопряжено с большими затратами, но время назрело, надо что-то делать...»
В раздумье Киров незаметно дошел до дома, совершенно забыв, что хотел полюбоваться вечерним Ленинградом. «Ладно, как-нибудь потом...»
Еще в августе прошлого года бюро губкома обсуждало вопрос об улучшении тракторостроения на «Красном путиловце». Тогда было поручено Севзаппромбюро и тресту разработать меры по улучшению качества тракторов и увеличению их выпуска.
Руководители треста вместе с заводскими инженерами составили проект, предусматривающий выпуск пяти тысяч тракторов в год. Он лежал сейчас на столе у Кирова. Проект предусматривал частичную замену оборудования, закупку качественной стали и введение новых производственных мощностей, на что испрашивалась дотация в два миллиона двести тысяч рублей.
Киров согласился отстаивать этот проект в Совете Труда и Обороны, однако пока не посылал его в Москву. Не было полной уверенности, что при частичной реконструкции завода можно наладить массовый выпуск тракторов. Он решил еще раз посоветоваться с директором завода Грачевым и секретарем парторганизации Иваном Газой.
Они приехали в назначенное время, присели у большого стола. Грачев — грузный, с крупными чертами. Газа — худой, высокий, с черными усиками и живыми карими глазами. Оба из рабочих, оба преданные партии люди.
— Ну что, товарищи, будем отправлять проект или еще поразмыслим?
— Мы его по всем цехам обсуждали, Сергей Миронович, — быстро заговорил Газа, — рабочие горячо одобряют.
— И с инженерами толковали не раз, — поддержал Грачев.
— Считаете, двух миллионов достаточно для реконструкции завода?
— На первое время, чтобы наладить массовый выпуск, — пояснил Грачев.
— А если в будущем году потребуется не пять, а десять тысяч тракторов, что будем делать? Снова начнете реконструировать?
— Да ведь больше же не дадут, Сергей Миронович, — кашлянул Грачев, — сами знаете, какое положение в стране.
— Ладно, товарищи, я сегодня же отправлю телеграмму в ВСНХ, а вы глядите в будущее!
Товарищ Ленин мечтал о ста тысячах тракторов.
Ленинград рос, расширялся, шумел. И по области слышался гул и грохот большой работы.
Этот гул созидания будил самые глухие углы, лесную глухомань. Оживали, оглашались песнями Синявинские торфяные болота, гдовские сланцевые шахты, на берегах быстрой порожистой Свири пилили лес и слышались взрывы аммонала. Это взрывники выкорчевывали пни, готовя площадку под строительство гидроэлектростанции.
Киров то объезжал заводы и стройки города, то исчезал на несколько дней, чтобы побывать в Новгороде, Пскове, Мурманске, Череповце. Опять у него не оставалось времени для себя. Лишь изредка вырывался на охоту, в кино или театр.
Рост промышленности зависел от энергетики, а турбины и генераторы приходилось покупать за границей.
Киров думал, искал выхода.
«С углем проще — мы стали его заменять торфом и сланцами. Но чем заменить турбины и генераторы?.. Помнится, мне говорил один инженер на Металлическом, что мощные турбины они могли бы делать сами. Вроде я записал... — Киров достал блокнот и стал листать. — Да, вот, нашел: «Инженер К. уверяет, что завод накопил опыт по изготовлению небольших паровых турбин. Есть хорошие специалисты. Завод можно реконструировать и приспособить для производства гидротурбин». Интересно! Поеду-ка сейчас на завод, соберу специалистов, потолкую. Может быть, и впрямь можно осилить на Металлическом производство больших турбин...»
Киров вернулся в губком лишь к концу дня, раскрасневшийся от мороза, веселый, улыбающийся.
Проходя в кабинет мимо секретаря, сказал:
— Пожалуйста, вызовите срочно Москву, ВСНХ, лично Куйбышева.
Выслушав Кирова, Куйбышев обрадованно ответил:
— Мироныч, ты сообщил о рождении замечательной идеи. Я сегодня же выезжаю в Ленинград...
Киров встретил Куйбышева на вокзале как старого друга, отвез в гостиницу «Европейская».
Было утро. Позавтракали вместе и, не мешкая, отправились на Металлический завод, где их уже ждали.
Инженеры, мастера, опытные рабочие собрались в кабинете директора.
Куйбышев — большой, с густой кудрявой шевелюрой и сочным голосом — сразу завладел аудиторией. Он говорил неторопливо, весомо:
— Вы знаете, товарищи, что вслед за Волховской гидроэлектростанцией мы начали строить Днепрогэс, который будет в десять раз мощнее. На очереди Свирьстрой и ряд других электростанций. А турбины для них мы покупаем на золото, и это буквально разоряет пашу страну. Создание мощного отечественного турбостроения — важнейшая задача дня. Партия и правительство горячо приветствуют инициативу рабочих и инженеров Металлического завода о реконструкции предприятия, о приспособлении его для производства больших турбин. Я затем и приехал, чтобы основательно обсудить с вами этот вопрос. Прошу вас высказываться доказательно и совершенно откровенно. Мы должны взвесить все «за» и «против», чтобы не допустить ошибки.
В кабинете воцарилось молчание: никто не решался начать.
— Товарищи, у вас же было время подумать, — вмешался директор. — Мы вчера совещались с вами. Да и раньше, на производственных совещаниях говорили...
В конце стола поднялся седой человек в очках, заговорил глуховато:
— Я уже высказывал свои доводы, товарищи, и выскажу еще раз...
— Старейший инженер-турбостроитель и ученый, — шепнул Киров Куйбышеву.
— Пожалуйста, — подбодрил профессора директор, — мы вас слушаем.