Ради тебя одной
Шрифт:
– Прости, что опоздал. Меня задержал пациент со стенокардией.
– Не беспокойся. Иди раздевайся. Анамнез я буду записывать по ходу. Думаю, сегодня мне следует тебя осмотреть, а потом мы вместе составим план лечения.
– Давай попробуем, – пробормотал он, зайдя за ширму и начав разуваться.
Ему совершенно не хотелось все это делать, но он знал, что если будет пренебрегать физиопроцедурами, то процесс выздоровления затянется.
– Итак, давай начнем сначала, потому что у нас нет твоей медицинской карты. Расскажи, что
– О нет.
Джемма взяла со стола очки, забытые мистером Рейнольдсом. Сэм несколько минут назад отправился к Лорен. Наверняка для того, чтобы поговорить с ней о ком-нибудь из пациентов. Она отдаст очки ему, а он вернет их Рону, когда поедет к матери в больницу Святого Пирана.
Потом она пойдет гулять в гавань и, возможно, купит себе что-нибудь поесть. Все лучше, чем сидеть в комнате отдыха и ждать, когда туда войдет Сэм. Когда они находятся в одном здании, она не может расслабиться.
Постучав в дверь кабинета Лорен, она заглянула внутрь, зная, что та свободна, поскольку все пациенты уже ушли, а Габриэль еще не вернулся. К своему ужасу, она обнаружила, что Лорен в кабинете не одна. Что на кушетке у нее лежит мужчина в одних черных трусах и это не кто иной, как Сэм.
– Заходи, – сухо сказал он, и щеки Джеммы вспыхнули.
– Простите, я не знала…
Ее голос резко прервался, когда она увидела зазубренные багровые шрамы на его левом плече. При виде его левой ноги у нее перехватило дыхание. На внешней стороне бедра были следы от пересадки кожи. Должно быть, взрыв был таким сильным, что после падения его протащило по земле. На голени виднелись следы от внешнего фиксатора, а на внешней стороне лодыжки – шрамы после хирургического вмешательства.
Боже милостивый, должно быть, он прошел через ад! Судя по бисеринкам пота на коже, он и сейчас, когда Лорен держит в руке его ступню, испытывает боль.
– Простите, – пробормотала Джемма, когда к ней наконец вернулся дар речи. – Сэм, я… я просто хотела передать тебе очки мистера Рейнольдса. Подумала, что ты сможешь их ему отдать, когда поедешь к Линде в больницу.
Положив очки на стол, она покинула кабинет и выскочила из здания поликлиники. Все мысли о еде вылетели из головы. Перед глазами у нее стоял образ Сэма. Она только сейчас узнала, как сильно он пострадал во время того взрыва. Как близок он был от…
Перейдя через дорогу, она села на портовое ограждение и уставилась на рыбацкие лодки, покачивающиеся на волнах, пытаясь прогнать образ покалеченного Сэма.
Джемма вдруг осознала, что все то время, что она на него смотрела, он горько улыбался. При воспоминании об этой улыбке ее сердце сжалось.
Что-то мокрое упало ей на руку, и она опустила глаза. В этот момент к первой капле добавилась еще одна. Затем она почувствовала, как все новые и новые катятся по ее щекам.
Как это нелепо! Сэм знать ее не хочет. Он пообещал держаться от нее как можно дальше. Сказал, что не хочет, чтобы кто-то узнал об их отношениях. Ее слезы ему не нужны.
Но они все продолжали капать. Не в силах оставаться на одном месте, она соскочила с ограждения и пошла на скалистый мыс за лодочной станцией. Там она долго сидела, обхватив руками колени, пока потрясение от увиденного не прошло и она не обрела достаточно спокойствия, чтобы вернуться в поликлинику и встретиться с Сэмом.
Тогда она поднялась, повернулась… и увидела Сэма в нескольких футах от нее. Он сидел на валуне и настороженно смотрел на нее.
– Прости, что я так внезапно ворвалась в кабинет… – начала она.
В ответ он поднял бровь.
– Тебе следует научиться дожидаться приглашения после стука.
– Я знаю. Поверь, я сожалею, что не сделала этого.
– Что, зрелище было для тебя слишком шокирующим?
Она почувствовала горечь во рту.
– Сэм, не говори так. Ты же прекрасно знаешь, что дело не в этом.
– Правда? Я больше не уверен в том, что я знаю. Почему, черт возьми, ты так расстроена? Ты ушла от меня, Джемма. Я не был нужен тебе тогда. Что с тех пор изменилось? Что заставляет тебя плакать сейчас?
Ничего. Ничего не изменилось. Она всегда его любила, всегда в нем нуждалась. Именно поэтому она и оставила его, ничего ему не объяснив, чтобы в случае неблагоприятного исхода он смог ее забыть и продолжить жить без нее.
Очевидно, он не смог ее забыть. Все эти одиннадцать лет он, как и она, жил в аду. Как и она, он был близок к смерти.
Джемма встретилась с ним взглядом:
– Ничего не изменилось, Сэм. Это было простое потрясение. Я не знала, что ты так серьезно пострадал. На днях, рассказывая о том взрыве, ты даже не намекнул на это.
Сэм пожал плечами:
– Так бывает. Нужно смириться с этим и продолжать жить дальше. Если ты не в силах это изменить, какой смысл биться головой о стену?
Медленно подойдя к ней, он поднял правую руку и вытер слезы с ее щек. Если не считать той слезинки за ужином в «Смагглерз», он видел ее плачущей только в самом конце их отношений – когда ее родители узнали, что они поженились, и наговорили ей много ужасных вещей. Ему было больно видеть ее такой.
– Не плачь из-за меня, – сухо произнес он. – Со мной все в порядке, Джемма. Тот кошмар уже в прошлом. Я не нуждаюсь в твоей жалости. Я в порядке.
Но слезы по-прежнему медленно катились по ее лицу, поблескивая на свету. Он пытался сдержаться, сказать себе, что это неправильно, но его губы сами начали покрывать поцелуями ее мокрую от слез щеку. Затем они так же самопроизвольно коснулись ее губ. Они оба одновременно сделали неглубокий вдох, после чего Сэм застонал, запустил пальцы в ее волосы и накрыл ее губы своими. В его поцелуе было столько тоски, страсти и отчаяния, что, отстраняясь от нее через некоторое время, он словно отрывал от нее частичку своей души.