Ради тебя
Шрифт:
– Не суетись!
– приказала ворчливо.
– Ничего плохого я твоему полюбовнику не сделала. А травки, что оставила, можешь в нужник спустить.
– Травки? Вы с ума сошли?
– Я-то, может, из ума и выжила, пора мне, - опять хихикнула старуха. Звук вышел таким, будто по треснутому кувшину ногтем клацнули.
– А вот ты в ум-то до сих пор и не вошла. Нет бы спросить ласково: «Так, - мол, - и так, бабушка Ру. Расскажи ты мне, о чём знать хочу!» Да, видать, норовом в свою родню пошла. От Крайтов доброе слово услышать, что у козла молока выпросить. Ну хорошо, ты мне тоже нужна. Пойдём-ка вон на лавочку присядем. В дом-то ваш я больше ни шагу, не нравится
– Это ещё почему?
– оскорбилась вконец растерянная Тиль, послушно идя за старухой к скамейке.
– А любви в нём нет.
– В доме любви нет?
– уточнила Арьере.
– В нём, - мелко закивала ведьма, очень по-птичьи пристраиваясь на скамье, точно встрёпанная ворона на ветке.
– Это вам молодым всё простым кажется, а на самом деле мир-то сложный.
– Точно, - кивнула наконец-то очнувшаяся Тильда, - вы абсолютно правы. Спокойной ночи. К сожалению, проводить я вас не могу. Мне нужно ещё проверить, что...
– Да говорю же! Ничего я твоему красавцу не сделала. Чебреца с мальвой отсыпала, коровника, чаю малинового. Такое-то любая деревенская баба собрать сумеет. А ты чего ж с пустыми руками вернулась? Или не нашла Беррову захоронку?
– Откуда вы...
– И-и, милая моя! Да здесь лишь так и бывает: собака гавкнула, синица свистнула, ветер принёс - и всем всё известно. Уж как я смеялась-то, когда дядька твой от тайника людей отваживал. Старик, а туда же, дитя малое - и только. И лампой в окна светил, и из охотничьего рожка в каминную трубу дудел. И куклу соорудил, в окно подвесил. Слетка-молочница как ту куклу увидела, так драпанула, аж пятки сверкали. Наверняка и юбки обмочила.
– Я же говорила, что никаких призраков нет, - буркнула Тильда.
– Призраков нет, - взгрустнула бабка, сложила куриные лапы поверх клюки, сверху подбородок пристроила - ей и сгибаться не пришлось, - а есть только глупость и подлость человечья. Да ты садись, разговор-то не самый короткий выйдет. Что, плохи дела у тебя с молодым Арьере пошли? Совсем край или ещё ничего?
– С чего вы взяли...
– А ни с чего!
– разозлилась ведьма - настроение у неё менялось, быстрее, чем стёклышки в детском калейдоскопе.
– За дуру-то меня не держи. Что по воле дядьки ты за этого поганца пошла, всем известно. Что Берри помер тоже не секрет. Ну а тут вдруг ты являешься, да не одна, а с молодым Крайтом. Обоих, почитай, лет десять никто не видел, здесь же нарисовались. А нотариус с вами не прикатил, земельный агент тоже. Значит, дело не в наследстве. И в чём тогда? Правильно, задумала ты семейное гнёздышко себе вернуть и в нём птенчиков с кузеном растить. Или не так?
– Вы не крестьянка, - только и сумела выдавить Тиль.
– Да кто я, тебя касаться не должно, - элегически протянула ведьма.
– Разговор не про меня, а про тебя. Ну что, хочешь знать, чем Берри Арьере пугал или как? Это ведь я его научила. Ну, не научила, конечно. Говнюк Крайт и сам большим мастаком был, но кое-что интересное рассказала.
– Я готова заплатить любую сумму, - решительно заявила Тильда.
– Возможно, не сумею выплатить всё сразу, но напишу расписку. Допустим, в долг у вас взяла и...
– Не в деньгах дело, - тяжко вздохнула старуха.
– Да и дядька мне твой отсыпал немало. Внукам бы хватило, если б у меня они были. Обижена я на Арьере, крепко обижена. А ничего нет хуже, чем баба, злобу затаившая. Ну как, будешь слушать или нет?
– Я вся внимание, - горячо заверила Тиль.
– Ну тогда мотай на ус. Первое-то байка, сплетня, хоть и правда это. Но доказать не сумею, может, сама где какие бумажки найдёшь. Арьере-то испокон веков друг на дружке женились, чистую кровь блюли. Ну вот и завелась зараза, через деда к внуку сумасшествие передавалось. Кому повезло, те тихими дурачками жизнь проживали. Такой, может, и не разберётся, как ложку до рта донести, но и вреда от него никакого. А другой бешеным зверем уродится. Прапрадеда муженька твоего тут до сих пор помнят, детей им пугают. Вот и дед таким вышел.
– То есть, мой муж тоже ненормальным должен быть?
– Вроде того, - согласилась старуха.
– Неприятно, конечно, - разочарованно вздохнула Тильда, - но ничего такого в этом нет.
– А ты слушай дальше. Супружник твой мамочку свою прям обожал, надышаться на неё не мог. Уж чего я только не видала, но такого!.. До смешного доходило. Когда денег у них совсем не стало - это уж и его отец, и дядька, и дед померли, а братишки сосунками были - Амос домину-то запер, только в двух комнатах они жили, всех слуг рассчитал, а кому и недоплатил, похлёбку сам варил и портки стирал. Но маменьке врачей из-за границы выписывал - она-то к тому времени совсем разболелась. Так вот, шарлатаны вокруг них каруселью крутились, а уж сколько золота высосали!
– Так ведь это не грех, - тихо заметила Арьере, - совсем ведь наоборот. Я и не знала, что Амос так свою мать любил.
– Не грех, - не стала спорить старуха, - но ты слушай дальше. Маменька-то сынка, Амоса твоего, раньше срока родила, да ни много ни мало, а два месяца не доходила. Это если сразу после её свадьбы считать. И вот прям притча! На свет ребёночек появился здоровенький - посмотреть приятно. Кстати, муженёк ей кузеном приходился, тётки родной сын. И падучая бедолагу трепала, смотреть страшно. Потом по три дня с постели не вставал, слюни пузырями пускал. Да и вообще он малахольный был, за ним слуга, как за младенцем ходил.
– Ну, случается...
– не слишком увёренно пожала плечами Тильда.
– Ещё как случается. Только вот тебе странность: маменька твоего супружника мужа своего в первый раз за неделю до свадьбы в глаза увидела.
– И такое случается, - пробормотала Арьере, разглядывая собственные руки, лежащие на коленях.
– Но ведь они поженились. Можно считать, никакого греха не было.
– И это верно. Только вот умный человек в храмовые книги заглянет, да и сравнит: когда свадьба случилась, когда младенец на свет народился. Но ладно, это всё присказка, слушай дальше. Если брать на веру, что ребёночек у госпожи Арьере в отмеренный Небом срок появился, то выходит, его в пузо ветер надул, не иначе. Потому как девка была тихоня из тихонь, иной день и в сад-то не выйдет. Лошадей боялась, как демонов, кататься не ездила. И в гостях Арьере не бывали, и им визиты не наносили - нет для них во всей округе ровни. А из мужиков в доме жили трое слуг - один другого старше, кривее да хромее. Ещё старый хозяин, да его сын, то бишь родной брат родительницы Амоса. Смекаешь?
– Да не имеете же вы в виду!..
– ахнула Тиль.
– Имею, имею, - закивала старуха.
– Маменька-то в породу Арьере пошла: смуглая, черноволосая и черноглазая. А братец её, как и сынок, в бабку удались беленькими. Но и это ещё не всё.
– Неужели у моего мужа и его дяди были одинаковые родинки?
– скривилась Тильда.
– Про родинки ничего не знаю, - не далась старуха, - а вот то, что у них по шесть пальцев на левой ноге, видала. Махонький такой второй мизинчик сбоку. И только у них, больше ни у кого. Складывай, коли умная. Маменька твоего Амоса от родного брата понесла!