Радость познания
Шрифт:
Между прочим, гуляя в лесу, мы изучали и другие вещи. Мы рассматривали встречающиеся там в изобилии деревья и кустарники и разговаривали о многом: о растущих побегах; о деревьях, которые в борьбе за свет рвутся ввысь; о растениях выше 35–40 футов, решающих проблему воды; о маленьких кустиках у земли, к которым редко пробивается свет — и как все растет и развивается.
Однажды после возвращения домой отец снова повел меня в лес и заявил: «Все это время мы смотрели на лес и видели всего половину происходящего, точно — половину».
Я спросил: «Что ты имеешь в виду?»
Он ответил: «Мы смотрели на то, как тут все
Потом мы не раз гуляли в лесу, разбивали старые пни, видели растущие там плесневые грибы и смешных жуков — он не мог показать мне бактерии, но мы видели разрыхление грунта и прочее. Я видел лес как процесс постоянного круговорота материалов.
Таким необычным образом мы рассмотрели много разных явлений, нашли их описание. Он часто начинал рассказ о чем-то таким образом: «Представь, что человек с Марса должен прилететь и посмотреть на наш мир». Это прекрасный способ посмотреть на мир. Например, когда я играл с игрушечными электрическими поездами, он рассказал мне, что существует большое колесо, которое вращает вода, все соединяется медными нитями, которые тянутся во всех направлениях. А еще там есть маленькие колесики, и все они поворачиваются, когда поворачивается большое колесо. Связь между колесами только в том, что большое — медное, а маленькие — железные, и никаких движущихся деталей. Вы поворачиваете одно колесо здесь, и все маленькие колесики в другом месте начинают вращаться, и твой поезд — один из них. Отец рассказывал мне об удивительном мире…
Что такое наука? Думаю, она сродни следующему примеру. На нашей планете на данной стадии развития существует оценка жизни развитых животных, обладающих разумом. Я не имею в виду человека, а животных, которые могут играть и научиться некоторым навыкам (как кошки). Но на каждой стадии животное должно учиться на собственном опыте. Они постепенно развиваются, пока некоторые из них не смогут усваивать опыт быстрее и даже научиться другим навыкам — они наблюдают, или им показывают, или они видят, как делают другие. Отсюда возникает вероятность того, что все они смогут приобрести определенные навыки; однако такая передача опыта неэффективна — животные будут умирать, и, может быть, самый обученный умрет раньше, чем передаст опыт другим.
Возникает вопрос, можно ли выучить то, что кто-то выучил, исходя из некоторых обстоятельств, передать знание гораздо быстрее, чем скорость, с которой вещь забывается из-за плохой памяти или из-за смерти ученика или изобретателя?
Возможно, пришло время, когда для некоторых видов животных скорость, с которой возрастает знание, достигнет такого уровня, что внезапно возникнет совершенно новое свойство — навыки, приобретенные одним животным, передаются другим особям и следующим поколениям настолько быстро, что это свойство не теряется популяцией. Так становится возможным накопление знания у некоторого вида животных.
Это называется временным связыванием. Не знаю, кто первым так назвал это свойство. Мы располагаем фактами, что у некоторых видов животных существует передача опыта — одни особи передают свой опыт другим, и все они учатся друг у друга.
Накопление знания в памяти расы, передающееся от одного поколения к другому, было совершенно новым явлением в мире. Однако оно приводило к болезням расы. Можно передавать ошибочные идеи. Можно передавать идеи, которые не способствуют процветанию расы. Раса обрела идеи, но они неблагоприятны для нее.
Сегодня идеи, хотя их накопление происходит достаточно медленно, содержат не только практичные и полезные вещи — они аккумулируют все типы предрассудков, странных и эксцентричных верований.
Допустим, открыт способ избавления от болезней. Сомнительно, что знания передавались из прошлого, невозможно проследить момент их возникновения — в любом случае надо проанализировать ситуацию, а не доверять опыту прошлого в той форме, в которой он передавался из поколения в поколение. Настоящий ученый отбирает что-то стоящее, на его взгляд, из опыта предков и подвергает проверке. Нельзя слепо доверяться опыту прошлого. Я вижу только такой путь.
Чтобы вселить в вас немного энтузиазма, я хотел бы напомнить о тех вещах, с которыми вы хорошо знакомы. Религия учит нас нравственности, но не за раз, а постепенно, снова и снова напоминая о добродетелях; думаю, так и нужно — внушать снова и снова научные истины, помнить ценность науки для детей, подростков и всех остальных. Я вижу несколько аспектов.
Научное мировоззрение — великая ценность. Можно бесконечно восхищаться красотой мироздания. Я постоянно испытываю удивление перед сущностью мира, о котором я вам напоминал, — все вокруг движется потому, что солнце светит — очень глубокая идея, очень странная и удивительная. (Тем не менее не все движется благодаря солнечному свету. Земля вращается независимо от солнечного света, получены новые источники на земле — ядерные реакции. Возможно, вулканы представляют источники энергии, отличные от солнечного света.)
Изучая науку, видишь, какой разный наш мир. Деревья, например, созданы в первую очередь из воздуха. Сгорая, они превращаются в воздух, и в их жарком тепле реализуется огненное тепло солнца, которое связано с превращением воздуха в деревья, а в пепле содержится небольшой остаток, который рождается не из воздуха, а из твердой земли.
Существуют красивейшие явления, в науке их невероятное множество. Они действуют ошеломляюще — их можно использовать, чтобы привлечь к науке других людей.
Еще одно качество науки — она учит ценить рациональное мышление, а наряду с ним и свободу мысли. Сомнение в правильности полученных уроков приводит к очевидному позитивному результату. Вы должны отличать — особенно при обучении — науку, следующую из формальных форм или процедур, которые иногда используются в научных разработках. Легко сказать: «Мы описываем эксперимент, наблюдаем и делаем то и это». Вы точно можете скопировать форму. Но великие святыни рассыпались благодаря формам, не наполненным прямым содержанием учений ведущих лидеров. То же произойдет, если следовать формальным формам в науке и называть ее наукой — нет, это псевдонаука. Поэтому сегодня мы страдаем от определенного вида тирании многих общественных институтов, находящихся под влиянием псевдонаучных консультантов.