Радуга 2
Шрифт:
— А с этим — что? — Он просил три штуки. — Долларов? — Так не рублей. — Продажный коп, — вздохнул Стиллер. — Тогда пошли. — Они двинулись по дороге. На душе сделалось очень паскудно.
13. Макс и Саша, начало пути
Единственный выход, доступный из здания, был через окно. Если бы оно было, как в старых ментовках: деревянное некрашеное и скособоченное, то возможность открыть егомогла осуществиться только через торжественное разбитие стекол. Но теперь, как и во всех уважающих себя коммерческих офисах, окна были модные, пластиковые. То есть— выход открыт, одевай крылья и лети на волю.
— Ну и как теперь? — спросила Саша, выглянув наружу. — Снизу, расчерченный мелкими и крупными трещинами, невозмутимо покоился асфальт. Его когда-то положили поверх унылых серых бетонных плит. Радости это, конечно, не привнесло. А глубокие и не очень морщины, суть нарушение технологии процесса, можно всегда списать на «образование вследствие выброса с третьего этажа и, собственно, крыши особо упертых подследственных».
— Попробуем способом, разрекламиров- анным американскими боевиками, — ответил Макс, уже подтаскивая свернутый в круг пожарный рукав. Он по идее, одобренной коммерческими пожарными инспекторами, должен был находиться пренепременно в коридоре, где-то по пути эвакуации командного и даже рядового состава. Но завалился в незапамятное время под стол секретарши-лейтенантши, там и покоился до сего момента, никому, кроме пыли, ненужный.
Майор раскрутил, свесившись с окна, шланг, длиной около метра с алюминиевой балдой на конце, и запустил в сторону ближайшей пожарной лестницы. С третьей попытки удалось приловчиться, а с пятой — перебросить эту балду через одну из ступенек.
— Ура, — сказал он. — Да по этому «мосту» даже кошка не пройдет, — с- сомнением сказала Саша.
— Да, с кошками у нас туго — не приживаются, — ответил- Макс и пошел к тяжелым шторам, что прятали от солнечного света утомленных компьютерными «клавами» секретарш. Из-за одной занавеси он, жестом факира, вытащил длинную, метра в два с половиной, палку с небольшим пластмассовым крюком на конце. Она, эта палка, была металлическая, даже более того — алюминиевая. Стало быть — наследие «застоя», когда всякую дрянь, даже «шест для открытия штор», делали из стратегически важного сырья и продавали в ближайшем хозяйственном магазине за копейки.
Майор опять свесился с окна, цепляясь за пол только когтями пальцев ног, и дотянулся-таки до пожарной «балды». Саша не выдержала зрелища чудесной эквилибристики и, присев на корточки, вцепилась в брючины Макса. Кое-кто может подумать, что зубами, но на самом деле у женщин для этой цели есть гораздо более приспособленные устройства, а именно — наманикюренные коготки, числом пять на каждую руку.
Максу удалось зацепить пожарный рукав и даже затащить его обратно в окно, пропущенный, естественно, через ступеньку. Надежно привязанный к батарее центрального отопления, шланг теперь мог выдержать любую, даже самую упитанную кошку.
В это время в приемную его кабинета кто-то требовательно постучал. Макс с Сашей переглянулись.
— Вот когда начнут бить ногой — значит, через минуту- высадят. Потом еще дверь в мой кабинет — минут пятнадцать у нас имеется, — сказал майор.
— У тебя разве пуленепробиваемая установлена? — удивилась- Саша.
— Почему? — С коридора ворвутся через минуту, а в твой кабинет — через пятнадцать.
— Да нет, обычная китайская бумажная дрянь с фигурной- рукоятью. Я имел ввиду еще тот факт, что они же меня по всему зданию искать должны. Мало ли я в туалет по служебной необходимости устремился?
Сначала Саша очень ловко перелезла по шаткой переправе на лестницу, потом, но уже не так ловко, перетек Макс. Девушка хотела, было, начать спускаться, но майор ее остановил.
— Наверх, на крышу, — сказал он. — Заметив колебание в выборе действия, он первым решительно полез на крышу. Саша пожала плечами и устремилась следом.
Стараясь не громыхать по обшитому оцинкованным железом скату, они добрались до какой-то трубы, диаметром в полметра, с грибком на конце.
— Если ко мне в кабинет ворвутся, то сопоставят пожарный- рукав с пожарной же лестницей и будут искать пути отступления по периметру. Деваться-то некуда: везде колючка.
— Как в тюрьме, — вставила Саша. — Это обывательское мнение. Здесь, в кулуарах, бытует- иное объяснение: тюрьма — это по ту сторону от проволочного ограждения. Там— лохи. Здесь — хозяева жизни. Ладно, неважно. Та пожарная лестница заканчивается метрах в четырех над асфальтом. Можно, конечно, спрыгнуть, а можно и ноги переломать.
— Так какой же смысл в ней тогда? — Это у другой структуры государственного регулирования- отношений надо спросить, у пожарной. Должны были, наверно, какое-нибудь подвижное звено установить, да отвлеклись на более важные вещи. Школы обкладывать штрафами, детские сада, да мало ли мест, где можно подкормиться!
Макс выдрал ближайшее хлипкое ограждение края крыши. Согнул несколько раз на манер крюка, получилась полная ерунда, или абстрактная небольшая скульптура. Повторил священнодействие еще раз. Получились две абстрактные миниатюры.
— Что же нам, как котам теперь на крыше торчать? — поинтересовалась Саша. — Да еще поделки разные мастерить?
— Эх, темнота! — ответил Макс. — У нас же далеко вперед- идущие цели. Нам здесь рассиживаться некогда. Карлсон, к сожалению, живет только на шведских крышах, а волшебники прилетают сплошь на голубых вертолетах. Так что помощи ждать неоткуда. Как ты думаешь, что это за гриб?
Он указал на верх большой трубы, что была поблизости.
Саша только пожала плечами:
— Вентиляция какая-нибудь. — Точно, из генеральского туалета, — кивнул головой Макс- и рывком содрал конусовидную верхушку. — Это, милая дама, фильтрационная вентилирующая установка. Иными словами — ФВУ. Точнее, конечно, ее концевая часть, попросту — труба. Вся эта шайтан-машина предназначена для безопасного существованиявсего милицейского подразделения в означенном служебном здании. Включается в действие при полностью закрытых окнах, дверях и даже обычной вентиляции. Воздухозаборник единственный, оснащенный фильтрами. Применили жители сопредельных тюремных территорий за пределами колючей проволоки отравляющий газ. Милиционеры понюхалии сразу же определили: иприт, твою мать. Завхоз нажимает на станции управления кнопочку — ФВУ как загудит, завоет и весь иприт-то и задержит. А в тюремных территориях все повымирают. Красота! Или щелкнут атомную бомбу поблизости, а милиционерам — нипочем. Сидят, составляют планы оперативно-розыскных мероприятий и графики по пресечению беспорядков рисуют. ФВУ надежным стражем для загрязненного изотопами воздуха. Блеск!
Майор заглянул в трубу и продолжил:
— Нам, вообще-то, все это до лампочки. Нам важна сама- труба. Бери, Саша, этот, с позволения сказать, крюк и лезь внутрь, упираясь спиной, чтоб не сорваться вниз. А крюком будешь за разные ответвления цепляться. Не торопись — и спустишься до самого низу, то есть, до подвала. А там и я подтянусь.
Путь вниз был нелегок. Если бы не Максов «крюк», Саша бы десять раз сорвалась. Переместившись в очередной раз в сторону центра Земли, она, вдруг, почувствовала, что все, приплыли. Труба под ногой обрывалась в бездну. Саша подумала спросить у Макса, который где-то выше боролся с гравитацией, но отказалась от этой идеи. Любые звуки по трубе имеют свойство сохранять отчетливость и слышимость на многие миллионы километров ее протяженности. Если шелест и шуршанье, доносящееся из вентиляционных отростков можно объяснить порывом ветерка, кашель и кряхтенье — простуженными мышами и старыми голубями, то членораздельный разговор объяснялся во все времена и все эпохи только тем, что в трубе кто-то сидит. Саша пыталась посмотреть вниз, выкручивая шею, но безуспешно. Темнота не позволяла зацепиться взглядом хоть за что-нибудь для ориентира. Но тут все ее опасения развеялись в один благоприятный момент: подобравшийся Макс наступил ей на голову. Лететь было недалеко, чуть больше двух метров, поэтому Саша не успела даже испугаться, упала на ноги, завалилась вбок и отползла в сторону. Майор следом не вывалился, он, почуяв неладное, затаился под потолком небольшой комнаты.