Радуга Над Теокалли
Шрифт:
"Но откуда взялся нож?! У меня его не было!.." — Иш-Чель вновь посмотрела на свои руки, они были в засохшей крови. Она попыталась ногтями отскрести ее, на коже остались царапины. Почему-то это занятие отняло последние силы. И она прекратила. На глазах выступили слезы — ей было жалко себя, и свою такую несуразную жизнь. В который раз она попадает в ситуацию, когда ее жизнь балансирует на кончике ножа? Иш-Чель подумала — постоянно! Только-только она начинает вести жизнь обычной женщины, как обязательно происходит что-то. И вот снова, она в темнице, от нее ничего не зависит, ее судьбу решают где-то и кто-то, кому она, Иш-Чель, совершенно безразлична. Смешно надеяться на счастливый исход. Ее обвинят в убийстве сестры тлатоани и, как требует закон, забьют палками. И как это ее не убили на месте? Ах да, начальник стражи в их доме помешал… "Что же будет с Маленьким Ягуаром?.."
Тюремщик вошел почти неслышно, только в передаче для заключенной что-то стукнуло внутри, и привлекло ее внимание, мужчина положил узелок у входа в темницу и вышел.
"Что это?" — Иш-Чель поднялась и подошла посмотреть. В узелке была одежда: юбка, рубашка, покрывало, ее любимый гребень с красивым узором из мелких камней нефрита; кувшин с водой и лепешки. Быстро скинув окровавленные лохмотья, женщина с наслаждением оттерла с себя всю кровь чистыми лоскутами — остатками ее дневной одежды и переоделась. Стало немного легче.
"Что с Маленьким Ягуаром?! Только бы он был жив! Неужели я не успела?!"
"Что теперь будет со мною?.. Забьют палками?.. Но, я не убивала Шочи!" — удары от плетки и палок болели, на теле явственно проступили рубцы и синяки, вернее, проступала чистая кожа, а все тело было покрыто следами от ударов, которые ей нанесла Шочи и ее охрана.
"Значит, вот так будут меня бить, пока не убьют? Больно… Долго… Но… если сын погиб, что меня держит на этой земле?!."
Тлакаелель после разговора с Амантланом прошел на женскую половину. Он искал Милую Лисицу, по его мнению, уж если кто и знал что-то, то это могла быть только она.
Милая Лисица находилась возле тела сестры, которую по обычаю ацтеков одели в теплые одежды для долгого путешествия в страну мертвых. Все женщины рыдали, рвали на себе волосы и наносили ножами раны на своих лицах и телах.
Сделав знак тетушке, Тлакаелель вышел. Вместе они прошли в сад.
— Скажите, уважаемая, почему наша покойная сестра пошла в дом к Амантлану? — Милая Лисица тяжело вздохнула:
— Она ничего мне не стала объяснять. Поверьте, я пыталась ее остановить!
— Но что-то же она сказала Вам?
— Моя несчастная сестра устала ждать решения брата… Амантлан тоже ей отказал, вот она и решила пойти и поговорить с его женой… Она была в ярости… О, моя бедная сестра! — Милая Лица расплакалась и, не обращая внимания на советника тлатоани, вернулась в комнаты сестры.
Тлакаелель потоптался на пороге, но за тетушкой не последовал, а пошел к тлатоани. Ицкоатль уже переоделся в траур, сидел на циновке и курил, он задумчиво смотрел на кольца дыма, которые поднимались к потолку. Любой бы решил, что правитель думает о чем-то важном, но на самом деле, мысли тлатоани витали далеко и не имели никакой конкретной цели. Он просто вспоминал. Шочи. Нет, он не горевал за нею, как за любимой женщиной. К сожалению, сестра вносила слишком много сумятицы в семье, ее нужно было постоянно контролировать, а потому ее внезапный уход просто развязывал правителю руки, освобождал его от обузы по имени Шочи. Но она была его сестрой, родным по крови человеком… И какая-то маленькая часть души тлатоани, запертая в укромном уголке, все же горевала по ней, требовала справедливого возмездия. И он не мог устоять.
— Ты все узнал?
— Да, господин! Но, мои сведения не принесут тебе радости.
— Не понимаю.
— Нашу прекрасную Шочи посетил дух гнева, она отправилась к нашему военачальнику Амантлану. Там, нарушая все Ваши указания, тлатоани, женщина предложила ему на ней жениться. Опять же, нарушив все правила! Ваш верный подданный Амантлан, давший Вам слово, отказал женщине. Тогда наша несчастная Шочи отправилась к нему в дом. Между нею и женой Вашего верного друга Амантлана, которую зовут Золотое Перышко Колибри, произошла ссора. Заметьте, дядя, прекрасная Шочи провоцировала хозяйку дома, всячески ее оскорбляла. Об этом говорят все свидетели. Затем, подчинившись духу гнева, Шочи набросилась на женщину и ее сына. Начальник отряда охраны утверждает, что в руках или на поясе у жены Амантлана не было ножа. Твои верные слуги допросили челядь дома, где произошло убийство, никто не признал этого ножа. Но вот одна из служанок погибшей, сказала, что видела его на столике с фруктами в комнате госпожи Шочи. Нож принесла сама погибшая…
— Ты хочешь сказать, что женщина Амантлана защищала себя?
— Да, уважаемый! Именно! И это подтверждают: твои люди из свиты Шочи и слуги из дома Амантлана!
— Тлакаелель, погибла моя сестра, ее убили! Кто?
— У меня нет ответа на Ваш вопрос… У подозреваемой не было ножа, этот нож принесла с собой Шочи. Была драка. Женщина защищала жизнь ребенка и свою! Жена Амантлана защищалась от духа гнева…
— Довольно, в моей душе ты посеял сомнения в виновности этой женщины! Но я жажду наказать убийцу моей сестры! — тлатоани был расстроен, то, что было ясно для него в самом начале, вдруг поворачивалось и… кого теперь наказывать?! Его сестра, всегда жизнерадостная Шочи лежит в своей комнате, одетая в теплые одежды, чтобы отправиться в дальний путь, в страну мертвых, такая молодая, красивая, а он не нашел ее убийцу! Он — тлатоани страны Анауак! Он жаждал увидеть муки забиваемого палками негодяя, забравшего у него его любимую сестру. Только тогда перестала бы тихо стонать та его часть души, которая все же принадлежала Шочи.
— Я иду за истиной к Тескатлипоко, только Владыке стихий, смотрящему в дымящееся зеркало правды — Итлачиаякуе, известна правда! — вскочил Ицкоатль, — Тлакаелель, ты со мною?
— Да, мудрейший!
Храм Тескатлипоко, одного из трех главных богов страны Анауак, повелителя страны мертвых находился рядом с теокалли Уицилопочтли и Тлалока. Мужчины оставили охрану у входа и вошли. Их встретила группа служителей. Низко кланяясь, жрецы принесли соболезнования тлатоани и его семье. Жрецов не удивило желание правителя услышать истину именно у бога, которому они служили, ведь Тескатлипока всегда знал, где находится преступник и, в какую сторону направить одну из четырех стрел, которые покарают нарушившего закон.
Их провели внутрь храма, где правитель и советник встали перед статуей бога, изображавшей красивейшего мужчину, украшенного букетами и гирляндами цветов. Главный жрец воскурил жертвенник, затем принял чашу с напитком и поднес ее сначала тлатоани, а потом его советнику:
— Испейте священный напиток, ищущие правды, Ваш путь далек, но Тескатлипока примет Вас, ибо нет бога, любящего правду и карающего своей рукой несправедливость на нашей грешной земле!
Откуда-то сверху стал опускаться белоснежный сладковатый дым, заиграли свирели, раздались редкие удары барабанов.
— О, повелитель звезд и холода, бог ночи, ты, повелевающий всеми стихиями в мире и на нашей земле… — донеслось до советника обращение Ицкоатля, — Могущественный повелитель северной стороны, взгляни же в свое магическое зеркало Итлачиаякуе и дай ответ мне… Кого я должен наказать за смерть моей любимой сестры Шочи? Кто отнял ее у меня — мою радость, мое счастье, мою кровь, и отправил к тебе так рано, Мойокояцин, Титлакауан, Ипалнермоани! Забери сомнения из моей души, дай мне одну из своих стрел и пусть моя рука, ведомая твоими знаниями и твоей волей, направленная тобой, Науакуе, как ночной ветер сметет преступника с лица земли! Моя рука не дрогнет! Как ты, я поражу преступника здесь на земле! Скажи же мне твое правдивое слово! Изъяви волю, Всевидящий, Справедливейший Тескатлипока!