Рагнарек
Шрифт:
Вы никогда не видели, как умирает ветерок? Нет? Счастливые...
Мишель плакал.
Они были незнакомы, хотя и виделись каждый день...
Сколько раз он подхватывал сотворенные Мишелем стихи и уносил их под карнизы, в гнезда ласточек. Сколько раз обдувал плечи своему другу-мальчишке, веселился и баловался. А вот поговорить им так и не довелось. И даже имя его Мишель не знает. Да и есть ли имена у ветерков?..
Маленький ветерок, который успел в своей жизни сделать одно большое дело — вовремя толкнуть Мишеля...
Словно поняв, что его обманули,
Мишель ложится на спину, и течение медленно несет его вдаль, все вперед и вперед.
— "Хорошо хоть, что ходил в последнее время, как и вся местная ребятня: в одних только плавках, подставляя солнцу и теплому ветру коричневые от загара плечи, ощущая босыми ступнями теплую шероховатость деревянных тротуаров, прохладный шелк травы и горячее дыхание песка, когда он струился меж пальцев ног. Зато теперь можно не опасаться, что лишняя одежда потащит на дно. Можно плыть и плыть, куда течение несет. Как бревно. Бревно с глазами. Горлум. Золотой Горлум. Белый Голлум мира."
Разумеется, в мыслях плывущего пацана не было такой стройности и красоты: это уже потом могут прийти словесные обороты для описания мыслей и чувств. А пока — лишь образы-чувства: Светлое и с запахом тополей — лето. Теплое — загар на плечах. Стремительно-ласковое — ветерок. Прохладное и успокаивающее — течение. Грустное и незадачливое — Горлум, невезучий пожилой полухоббит из старой детской книжки.
"Как-то раз у Эсгарота
Видели бревно с глазами -
Результат больших мутаций!
Как-то раз у Эсгарота
Выплыло бревно с глазами -
Видно, в сваях заблудилось..."
Сумрак наползает на глаза, холодит кожу, вода становится серой и зябкой, с запахом тины и ракушек. Плюхает вода, разбиваясь обо что-то неясное впереди. Поскрипывает старое дерево. Надо открыть глаза, надо посмотреть...
Старый причал надвигался на озябшего мальчишку, словно крейсер.
"Айда наперегонки! До причала!"
"Дедушка, а на лодке прокатите?"
"Намерзлись, пострелы? Заходите, хлопцы, чайком обогреетесь! Он у меня липовый, сам цвет собирал!.."
"Деда, мы тут в прятки, так не выдавай, я под парусом сныкаюсь!"
"Дедуль, Мишку не видал?"
"Сорока летела, о Михее болтала, да разглашать не велела! У нее и спросите..."
"Чай свежий, с медом..."
Дедушку не попросишь
Сумерками — тень причала. Дощатый сруб скрывает от глаз дедушку.
Рядом пляшут на воде ялики, лодки, хлюпают поплавками водные велосипеды. И среди всей этой мелочи — стремительный силуэт яхты, отдыхающей перед Великим Походом. Одиночное кругосветное плавание — это всегда завораживает. И мальчишки со всего города сбегались поглазеть на легкокрылое чудо, замершее у берега, словно присевшая отдохнуть птица. И музыка дальних странствий звучала в сердцах мальчишек, когда косой треугольник парусов скользил над волной.
Яхта привязана к причалу единственным тросом. Туго, очень туго сдвигается он. Но вот плюхнулся в воду пеньковый канат, и яхта медленно отошла от пирса... Прости, Андрис! Но тебе вряд ли понадобится она...
Мишель вскочил в яхту и потянулся к гика-шкоту. Серебряная нить, напоминающая наполненную металлом трубку капельницы, тянулась от гика прямо к берегу, уходя в домик. Звенящий звук приближающегося Роя разорвал тишину. Ударом кинжальчика, по-прежнему прицепленного к плавочкам (надо же -столько всего стряслось, а не потерялся!) мальчик одним взмахом пересек тросик, и лишь его обрывок дернулся на конце гика. Рой приближался, и "пчелы" его блестели, как трос. Смутная догадка толкнулась в голове. Двумя ударами перерубив остатки сверкающей гибкой трубки, Мишель зашвырнул обрезки в кусты на недалеком еще берегу.
Мокрая пеньковая веревка не очень-то годилась на гика-шкот, но выбора не было. Вытянув идущую хвостиком за яхтой причальную веревку, Мишель привязал ее к кольцу на гике и, намотав на ребристый барабан ручной лебедки, с треском потянул. Хлопнул, ловя ветер, грот, и тут же — резкий крен. Ветер мотает яхту, и она рыскает, как раненый альбатрос над пеной прибоя. Что-то не так. Пока сознание размышляет — руки словно живут своей жизнью. Привычным движением берутся за рычаг — и из швертового колодца выдвигается в воду под брюхом яхты стальная тяжелая пластина — шверт. Движения яхты становятся ровнее, ветер теперь лишь подгоняет ее. Вот тебе и парусная практика... Можно и обернуться.
Рой кружит над кустами, куда улетела фальшивая веревка, раз за разом тщетно пронзая кусты в поисках беглеца. Сработало!!!
Кажется, можно расслабиться.
Удерживать яхту на курсе удивительно легко. Все дальше и дальше милый сердцу городок светлого детства, превращенный неясной стихией в живое кладбище, адский кошмар.
Проплывает мимо деревенька. Кажется, отсюда к Саньке приезжал в гости Рэм. Или не отсюда. Деревянными шагами бродят по деревне серебряные зомби. Интересно, как там Лат? Подействовал ли на Изначального металлический монстр? Нельзя останавливаться. Остановишься, чтобы узнать — и уже некому будет узнавать...