Ракетчики
Шрифт:
Набрали всяких продуктов, кульков больших, банок с консервами. Фонарики и батарейки нашёл в сопутствующих товарах. Выбрал пару здоровенных кухонных ножей. Приглядел чайник, кастрюлю и пару кружек из пластмассы. Лучше бы алюминиевых, но тут нету. Верёвок бы ещё… Стоп! Я знаю, где их можно взять!
Я не побрезговал и бельем спящих китайцев и их бельевыми веревками — срезал их на балконах.
На въезде пристани: шлагбаум с будочкой. Видимо, эту машину знали хорошо — сторож торопливо выскочил, ничего не спрашивая, открыл шлагбаум настежь. Но нас такой вариант не устраивает. Я вышел и, подойдя к удивлённому сторожу, сделал грязное, но необходимое дело: удар в горло — сторож не сопротивляется. Затащил его за боксы для катеров и добил. Шлагбаум оставил открытым. Машину припарковал посредине
Сработал будильник. Ох, как не хочется вставать. Набегался вчера. Рука привычно лежала на женской груди. Да-а. Примерный семьянин, блин! Будем считать это случайностью.
— Спи пока, Наташа, я сам.
Светает, можно уже двигаться. Заводим мотор и не спеша идём вверх по течению. Почему вверх? Внизу могут искать самолёт и наши трупы. Да и психологически легче приближаться к дому, чем отдаляться. Хотя до дома: ой-ой-ой — скока пилить! Через пять часов двигатель зачихал и заглох. Нашёл вёсла, разбудил Наташу. Мучительно выгребали полчаса к берегу. Катер, всё ж не ялик! Это ещё хорошо, что я держал под конец катер ближе к российскому берегу. А то бы вообще захэкались. Всё хорошо, кроме одного: нет, не только удобных туристических рюкзаков, но даже неудобных сумок. Есть кульки и одежда. Наташа готовила завтрак. Я в это время колдовал над одеждой. При помощи бельевых веревок я соорудил из двух брюк горе-насильников некое подобие вещмешков. Лишнюю одежду упаковал в кульки по два с разных сторон: чтобы не намокли. Не поленился, разделся догола, отплыл от берега и затопил катер. По одному кульку в левую руку. Палку Наташе и лопату мне — в правые. Двинули. Ничего полезного в катере не нашли. Хоть бы спиннинг… С другой стороны, не попались в руки погранцам — уже хорошо.
Идём вверх по течению уже два дня. Стали на ночь, развели костёр. Жалею, что в программе обучения «дельфинов» нет курса по выживанию в лесу. Океан переплыть — знаю как. Если бы не китайская еда, которая тает — уже бы шли на голодную. Пробуждение утром было не столь приятным. Где лежала моя рука — я не обратил внимания, так как стало больно в ребрах: меня пинал какой-то бородатый мужик. Ещё человек пять с ружьями вышли из-за деревьев. Да, не спецназовец я, не спецназовец. Они подкрались — не услышал. Мог бы и волк или медведь подойти. Тут они есть. Меня держали под прицелом сразу двое, Наташу обсматривали.
— Не, девка дюже справная, её возьму себе. А энтот нам ни к чему — в расход.
«Охотники» чувствовали свою власть и превосходство. А мои перспективы мне не понравились. Что-то ситуации стали повторяться. К чему бы это?
А вот рукопашке нас учили хорошо. Говорили, что волю закаляет. Это раз. Есть и два: они меня обыскали. Непрофессионально. Под мышкой под одеждой висел в кобуре пистолет пилота. Одна беда: до него добраться не так просто. Рывок, обнял одного, второй не может стрелять в меня, рубанул обратным ребром по шее «защитника», довернул его гладкостволку, разрядил товарищу в лицо. Это оказалась дробь. Лица, считай, нет, но стоит и орёт вполне живой. Остальные четверо смотрят недоумённо на крикуна. Это нам на руку — успеваю достать пистолет. Адреналин ускоряет реакцию, в виске стучит пульс, но опыт боёв, пускай и подводных, помог обрести чёткий контроль над собой. Руки не дрожали. Теперь устраиваем тир. Последний, тот, что положил глаз на Наташу, оказался решительным: разрядил ружье, куда смог. А смог он в мой «щит». От, блин! Одна дробина нашла мою руку. Теперь неожиданная сложность: две собачки. Переводняк с волками, что ли? Бросились молча. Тут пришлось вспотеть. Обе лежат,
— Откуда вы и кто такие?
— Дети христовы, со скита. Но где скит — не скажу, хошь всего изрежь на куски, сатана.
— Это старообрядцы, раскольники? Перекрестись, а, да, руки. Ладно, ты двумя пальцами крестишься?
— Двумя перстами мы крест творим.
— А староверов тут рядом нигде нет? Тех, что Перуну, Хорсу, Макоши поклоняются? Юра, заставь его рассказать.
— Как не быть? Есть.
— И как вы живёте рядом, с таким подходом?
Журавлёв обвел рукой мёртвые тела.
— Дык, ты, мил человек, не похож на поганца, ты — чужак. А с ними просто живём: они ушли от власти — и мы. Друг дружку не трогаем — и всево делов.
— Как их найти?
— А если расскажу — отпустишь?
— Дурак, что ли? Нет, конечно. Просто убью. Мучить не буду. Впрочем, я могу по вашим следам поискать ваш скит. Зайду в гости. «Щит» подобрался, взгляд приобрёл некую обречённость.
— Вы почти дошли до притока Амура. По нему вёрст через десяток и стоит их город.
Нож завершил работу дроби. Наташа запоздало охнула.
— Наташа, так надо. Нельзя его было отпускать.
— Я знаю, просто не могу привыкнуть. Параллельный мир. Алиса в зазеркалье. Я собаку за всю жизнь не задавила. За эту неделю десяток трупов перевидала. Чуть по кругу не пустили два раза. А-а-а! Я не могу! Это слишком! А-а-а!
— Наташа, ну ты чё? Успокойся, мы выберемся, тихо, медведь услышит.
О, медведь помог. Я не психолог. Может, это и неправильный способ. Дома разберёмся. Перебрали шмотки охотников. Интересно, чёй-то они попёрлись вшестером? И куда? Переоделись в тёплую одежду, разжились нормальными сидорами. Выбрал себе двустволку, патронов разных под неё. Нож нацепил. Теперь живём! С обувью для Наташи пока слабо. Будет пока идти в китайских кроссовках. Раскольники были рослыми ребятами.
Через час Наташа подвернула ногу. Ничто не предвещало беды. Перепрыгивала маленький ручеек, а под листьями были ветки. Мы уже шли вверх по притоку. Вот засада!
— Чёрт! Ну, чё за невезуха!?
Затравлено-виноватый взгляд Наташи остановил поток моих эмоций. Нельзя так. Нужно держать себя в руках. Снял кроссовок. Лодыжка сильно опухла. Попробовали — идти не может. Чё делать-то!? Поели.
— Наташа, давай я оставлю тебе ружье, а сам быстренько сбегаю к староверам? Город тут у них. Помощь приведу, а?
— Юрочка, не бросай меня! А-а-а-а!
— Тихо, ладно, никуда не пойду. Тут уже близко, я попробую дотащить тебя. Ладно? сейчас палку найду, опираться будешь.
Топор теперь у меня был, и нож. Нормально. Нашёл ветку с развилкой нужных длины и толщины, сделал подобие костыля. Похромали. За три часа прошли… Не знаю — сколько. Отдохнули, пошли дальше. Натолкнулись на молодой лес. До того относительно нормально шли под высокими хвойными деревьями. А тут: лёгкая балочка, заросшая лиственными деревцами с мою руку толщиной. Растут густо — не пройти. Ну, рубил сколько-то. Ну, продвинулись на пару-тройку сотен метров. Руки уже болят: будут мозоли, точно говорю.
Устроил ночлег: ветки, лапник, два костра. Дров-то я поневоле нарубил изрядно. Они, конечно, сырые, шипят больше, чем горят, но нам спешить некуда.
— Наташа, расскажите что-нибудь. Вы так тягостно молчите, прям как рыбка Баскервилей.
— Мне право, тяжело осознавать, что я для вас обуза. Слабое звено нашей маленькой цепи. Благодарю, что пытаетесь развеселить.
— А ну! Перестаньте «выкать», мы уже давно на «ты».
— А сам?
— Ха-ха-ха!
— Ха-ха-ха!
— И всё же, я настаиваю: рассказывайте, не молчите.