Ракетчики

Рагорин Алексей Владимирович

Больше всего было хлопот с военной базой США. Если посольство США в Узбекистане было взорвано «Организацией узбекского джихада», то с военной базой так красиво не вышло. Даже после обстрела из «Градов», вояки не сдались и сохранили боеспособность, достаточную для «скромных мусульманских радикалов». Было бы совсем неправдоподобно, если бы ОУД «захватило» и использовало, кроме «Градов», ещё и Су-27-е. Пришлось договариваться. Выпустили выживших со стрелковым оружием, без тяжёлой техники. Пусть и за то спасибо скажут. Вообще говоря, американская пресслужба вынуждена была выдавить сквозь зубы нечто, что было отдалённо похоже на благодарность. Ибо, если признать что «Узбекского джихада» не существует, и нападение организовал Рохлин или Корибут, то нужно кому-то объявлять войну. А этого делать на ровном месте, спонтанно, без подготовки, им не хотелось. Тогда приходится признать, что Рохлин их спас от «джихада». Тем более что я снял красивую картинку для отчёта: пара десятков монголоидов с узнаваемыми знаками отличия «организации узбекского джихада», гордо стояли в шеренге со связанными за спиной руками. Командир мотострелковой роты громко зачитывает решение военно-полевого трибунала. Лязгает

и громко строчит пулемёт на башне бронетранспортёра. Брызги крови летят во все стороны, узбеки дёргаются, падают, тела выгибаются в агонии, от земли поднимаются фонтанчики пыли, скрывая картину. Затем трубы обливают бензином и поджигают.

Голливуд отдыхает. Потому что это была туфта. Кинопостановка. А что вы думали, я забыл, как враги в будущем дурили народ подобыми фильмами? Не забыл. И цинизма мне не занимать. Амерам выгодно было поверить в подлинность кадров и не заедаться с нами в этот раз.

В течение трёх месяцев Россия «переваривала» Узбекистан. Рохлин расставлял кадры, менял структуры, проводилась реприватизация, закрывались банки, ликвидировались неправительственные общественные организации. Причём, сотрудники этих самых организаций — физически. Почти поголовно. Хочу заметить: мы на Рохлина не давили, он сам перенял наши методы. Если быть честным, то перед этим, я подсунул ему анализ деятельности этих организаций. И по Узбекистану и по России. Одни планы по абортам, кесаревым сечениям и удалениям матки чего стоят! Враги не только сокращали наше население. Этим чёртовым сатанистам хватало цинизма использовать абортный материал, то есть тела убитых младенцев, для пищевых добавок! Делали людей каннибалами. Да-да! Например, вся продукция многочисленных брэндов корпораций «Нэстле» и «Якобс» — содержат абортный материал. У нас, в СССР, западная гадость только в мизерных количествах в дорогих магазинах. И лояльные граждане, переживающие за свой рейтинг, оттуда ничего не едят. А в России западное дерьмо, по злой воле именуемое изделиями пищевой промышленности, продавалось на каждом углу. А потом медицина удивляется: «Ай-яй-яй! Рак помолодел!» Конечно, если жрать человечину в шоколаде… Ладно, хватит о грустном.

Потом пришла очередь вернуть России Оренбургские степи и земли Яицкого казачества. На всех каналах шла пропагандистская кампания. Выступления историков, старые карты, художественные фильмы, статистический анализ населения. Самыми невинными были лингвисты, бросившие щепочку в костёр идеологической войны: они обосновали происхождение слова «казах» от «казак». Выходит, что вообще, никаких казахов нет и не было. А были киргизы, поселившиеся после потопа на исконно русских землях. Или вы думаете, что солёные моря в центре континента самозародились из грязи? Ясное дело, что мы заблаговременно зашли в Казахстан людьми, структурами, деньгами, подготовились. Войны не вышло. Даже захудалой. Назарбаев решил не ждать «оранжевого» сценария, не повторять судьбу Каримова, выбрал сдачу на выгодных условиях. Казахстан вошёл в состав России десятком автономий. Мы честно соблюли условия договора: оставили Назарбаева и их элиту в нескольких южных областях у власти. Но с условием: не противиться нашей национальной политике. Мы «включили» программу разделения национальностей. Перетасовывали население, разделяя: чисто казахские семьи переселялись на Юг, русские и разные смешанные: в остальные части страны.

После того, как Назарбаев везде расставил коренных казахов на руководящие посты, нужно было плавно исправить ситуацию. Что мы и делали. В то же время, я старался соблюсти договор. Зачем? А вот, зачем. На очереди стояли следующие обломки империи, требующие воссоединения. Силовой, пускай и «оранжевый», сценарий, предполагает трупы. А если договориться с элитами полюбовно, то можно обойтись и без них. Не буду лукавить, дулю в кармане я всё же держал: без русских специалистов южным предприятиям бывшего Казахстана пришлось несладко, а определённая степень автономии не давала им возможность «присосаться» к плодам чужого труда. Всё по рейтингу, по реальным заслугам, товарищи! Не по деньгам! Да и просто приехать, скупиться в «чужих» магазинах, не так-то и просто. Всякие перемещения были ограничены, как было раньше с населением Кавказа в переходные периоды.

Через полгода после присоединения Казахстана, были предъявлены территориальные претензии Туркменистану. Это официально. Перекрыли им возможность продавать газ, прочее, закрыли воздушное пространство. А неофициально мы сказали Ниязову: «Сдавайся, даём казахские условия, или…» Ниязов сдал нам Туркменистан.

Киргизия сама попросилась. Там правил академик. Ещё пришлось просить их подождать: нужно было организационно поработать с новыми территориями. Чиновники не на деревьях растут. И у нас с Россией их не бесконечное множество. Потом сам Акаев просил снять с него бремя власти, дать ему поруководить нашим проектом всеобщего контроля. Теоретически, его специализация и потенциал это позволяли. Но я отказал. Я ему не верил. В 91-м, когда нам было трудно, нужна была поддержка, этот тип гневно клеймил и злобно осуждал. И кровопролитие, и нас, и наши методы. Помню, в первой истории он сбежал из страны. Зачем мне такая крыса? Отдал Рохлину, может, ему на что и сгодится.

А с Таджикистаном было иначе. Там мы действовали через таджикский отдел управления «Б». Это всё из епархии Юревича. «Л» — ликвидаторы, «Р» — разведка, «Д» — диверсанты, «Б» — бандиты. Да-да, такое у нас тоже было. Это управление занималось ещё более грязной работой, чем управление «Л». Например, за несколько лет, примерно с 93-го по 96-й года, оно взяло под контроль 54 % торговли наркотиками в России, организовало транзит через, тогда ещё СССР, Румынию, в Европу. Старались максимум заразы сбагрить врагам. Чем больше увезём европейцам — тем меньше останется русским. Капиталистический принцип: «Товар течёт в сторону больших цен» уводил наркоту к богатым европейцам. Принцип: «Не можешь уничтожить — возглавь» — тоже никто не отменял. Да, отвлёкся, про Таджикистан. Там первые роли играют те кланы, которые торгуют наркотиками и оружием. В первую очередь — афганскими. Вот, через них мы и действовали.

Договорились с одним из кланов, помогли вырезать остальных, по ходу дела «убрали» Рахмонова, организовали совместно переворот, «просьбу народа» о воссоединении. Приняли активное участие все управления Юревича. Слегка помогли русские вояки, что охраняли Таджикско-Афганскую границу. Как мы могли терпеть такую «язву» на теле России? Просто. Более сильным уровнем автономии их наделили. Ещё больше усилили охрану границ с автономной республикой Таджикистан, чем это было с не зависимой от России страной. А с афганцами управление «Б» наладило стабильные отношения на базе наркоторговли. Нужно осваивать новые рынки, континенты. Наш подводный флот — всегда готов помочь страждущим. Не только амерам можно играть в эту игру. Я не стремился занять ту нишу, которая принадлежала врагам, сейчас здесь, и ранее, там, в первой истории. Просто, схожие задачи порождают схожие методы. Я не оправдываюсь. У меня нет чувств, и мне не стыдно. Я спасаю свой народ, русский народ. А остальных — постольку-поскольку. Киргизы не захотели старательно работать, у них не хватало ресурсов на подземный проект — их проблема. Может, их спасут горы.

Вы должны понимать, что реставрации СССР не произошло. Во-первых, все азиатские республики присоединялись к России, а не к Светлой Руси. Только Азербайджан мы присоединили к себе. Соответственно, там, в этих республиках, оставался капитализм, хоть и ограниченный. Национализацию крупных предприятий Рохлин провёл, но мелочь и «подснежники» остались, разъедая экономику. Рохлин вник в наши проекты в национальной, демографической, социальной сфере и прозрел. Но наших возможностей по созданию системы всеобщего контроля объединённая Россия не имела. А мы сильно помочь не могли — свою ещё достраивали. Рохлин запустил программы ассимиляции и русификации нацменьшинств, но ставку на них не делал. Он мне поверил, что времени не хватит, поэтому основные усилия направил на спасение максимального количества русских людей. Ещё раз замечу, русский, это не голубоглазый блондин, а бурят, чукча, человек с любым генотипом, который ассимилировался на достаточно большой процент, который принадлежит нашей культуре, принял наши законы, который свободно разговаривает на русском языке. Рохлин не вводил у себя в России квот на детей, прочих элементов «кнута», как у нас. Его диктатура использовала принудительные переселения. Вполне типичным событием было переселение из какого-нибудь Воронежа ревностного мусульманина, со всей семьёй, в Джезказган, а русской семьи из Душанбе — в российский город. Эти действия обосновывались военной и производственной необходимостью. Хотя в это народ и не верил, но и не сопротивлялся. Государство помогало с переездом, при снижении метража жилья платило компенсации, трудоустраивало — издержки были минимальны. Труднее было смешанным семьям, в этих случаях комитет по переселенческой политике действовал по обстоятельствам.

По мере экономического возрождения, Россия выделяла всё больше ресурсов на подземный проект. Наши научные и технические наработки мы разрешали использовать только в анклавах. Не хотели допускать больших утечек информации к врагам. Лавинообразного расширения количества анклавов не происходило: не хватало ресурсов, в том числе, людей. Роботизированные комплексы работают лучше, но требуют квалифицированного ухода. А за время правления Ельцина и Лебедя народ деградировал. Старые специалисты частично вымерли, частично потеряли уровень. А новые — учились на менеджеров и юристов. Вуз — пять лет, довести выпускника до минимально профессионального уровня — ещё года три. Даже если всё это сократить раза в два, всё равно мы имеем годы, а не месяцы. Рохлин, чуть ли не на коленях, просил меня организовать Московский и Питерский анклавы. Но по этим городам у меня было стойкое своё мнение. Это столицы. Столицы текущего государства. Туда «намыло» со всей страны элиту. Политическую и экономическую. Элиту, в соответствии со старой, капиталистической доктриной. А в нашем новом, околоведическом обществе, критерии выдвижения были совсем другие. Почти противоположные. То есть, их, российская элита, не совпадала с потенциально желаемой процентов на 90. Сотня Рохлинских вояк — не в счёт. Систему, складывающуюся десятилетиями, за пару лет не сломать. Если быть до конца честным, то нам это удалось. В 1991-м. Но у нас был материал для заготовок: советский народ и советские военные, не испорченные капитализмом. А у России и Рохлина этого не было. Мои «комиссары» — только помощь, но не замена. Как я Рохлину не объяснял свою позицию, как не убеждал — не помогло. Смирился, но не согласился. Стал строить сам свои подземные города по своим технологиям и в меньших масштабах. Чтобы смягчить отказ от Москвы и Питера, организовал Хабаровский и Владивостокский анклавы. Тут я тоже слегка хитрил: это позволяло мне зайти официально на Дальний Восток, оказывать большую помощь своему флоту. Дело в том, что всё противостояние с Западом, с врагами, — несли мы, СССР или Светлая Русь, а Россию мы сознательно не подставляли, даже в ущерб деловым и военным интересам.

Наказание преступления. 2002-й.

— Саня ты у компа?

— Да, у себя в кабинете.

— Срочно включи монитор контроля страны и глянь камеру N 125 098 203. Там — цирк.

Рокотов стегал плёткой привязанного к столбу человека. Анализатор лица через минуту выдал данные по избиваемому: студент 4-го курса ФПМ ДГУ, Монин Дмитрий Валерьевич, прочие данные по студенту. «Надо же, мой бывший факультет». Корибут включил распознавание речи по губам — эта камера была «глухая» — без возможности давать звук. Стояла на соседнем столбе. А ближе и лучше камер не было. В кадр попадало не всё, но Рокотов распалился, ходил вокруг, пританцовывал, повторялся, поэтому общий смысл действа стал вскоре ясен.

«…скотина, вредитель… техноварвар… я уже два года… своё личное время… из-за тебя… чёртов «Прожёвыватель»… сука…»

«Наконец-то мужем стал, мой Рокотов».

— Аня, к совещанию всё готово?

— Да, мой Диктатор!

— Кончай. Я серьёзно.

— Рубан и другие иногородние приехали, я проверяла в гостинице. Местные — на месте. Файлы — на твоём винте, вода — в кофейнике…

— Аня, накажу.

— А и накажи! У Ларисы — есть муж, а я умру старой девой. Зачем из Днепра забрал?!