Раковый корпус
Шрифт:
Я предложил Солженицыну полечить его новейшими способами у моего друга В. Г. (Валентина Ивановича Говалло, доктора медицинских наук. – В. Р.). Он ответил, что сейчас хорошо себя чувствует, практически здоров и не хочет экспериментов. Впрочем, просил за своего приятеля – геолога, у которого запущенный рак. (Этот человек – герой его будущей повести – лежал с Солженицыным.) Я обещал узнать, сможет ли В. Г. помочь ему. Вечером мы созвонились по телефону» [13] .
13
Владимир Лакшин. «Новый мир» во времена Хрущёва: Дневник и попутное. 1953–1964. М.: Кн. палата, 1991. С. 164–165.
В письме Лакшину 29 декабря 1963 г. А. С. сообщил: «Никакого
О попытках переименовать «Раковый корпус» в редакции «Нового мира» рассказывает и А. С.:
«Тем временем нужно было им печатать проспект – что пойдёт в будущем году. Я предложил: повесть “Раковый корпус”, уже пишу. Так названье не подошло! – во-первых, символом пахнет; но даже и без символа – “само по себе страшно, не может пройти”.
14
Владимир Лакшин. «Новый мир» во времена Хрущёва: Дневник и попутное. 1953–1964. М.: Кн. палата, 1991. С. 182.
Со своей решительностью переименовывать всё, приносимое в “Новый мир»”, Твардовский сразу определил: “Больные и врачи”. Печатаем в проспекте.
Манная каша, размазанная по тарелке! Больные и врачи!.. Я отказался. Верно найденное название книги, даже рассказа, – никак не случайно, оно есть – часть души и сути, оно сроднено, и сменить название – уже значит ранить вещь. <…>
Не столковались, и “Раковый корпус” не попал в обещания журнала на 1964» [15] .
15
А. Солженицын. Бодался телёнок с дубом. С. 91.
В беседе со студентами-славистами в Цюрихском университете 20 февраля 1975 г. А. С. добавил: «Когда я принёс “Раковый корпус”, Твардовский замахал руками: “Нет, нет! это невозможно, меняем! «Корпус в конце аллеи»?.. а с раком напечатать нельзя”» [16] .
В конце ноября 1963 г., посреди работы над повестью «Раковый корпус», А. С. вернулся к рассказу «Правая кисть», написанному ещё в 1960 г., но местом и временем действия связанному с «Корпусом».
Загодя А. С. собрался съездить в ташкентскую клинику, где его вылечили. О командировке на январь или февраль 1964 г. говорил в редакции «Нового мира». Отправился в Ташкент 17 марта.
16
Александр Солженицын. Публицистика. Т. 2. С. 225–226.
Целыми днями сидел в кабинетах Дунаевой и Мейке, вслушивался, присматривался, расспрашивал, ходил за хирургом Анатолием Матусовичем Статниковым (в повести – Лев Леонидович) по больничным палатам, записывал.
Н. А. Решетовская рассказывает:
«Вечером мы в гостях у Лидии Александровны Дунаевой. Туда же пришла Ирина Емельяновна Мейке с мужем. Некрасивая, но подвижная, энергичная, очень женственная, Ирина Емельяновна была лечащим врачом Александра Исаевича. Она ничуть не похожа на Вегу из “Ракового корпуса”, лечившую Костоглотова. Лидия Александровна заведовала отделением. Она очень похожа на доктора Донцову» [17] .
17
Наталья Решетовская. Александр Солженицын и читающая Россия. М.: Сов. Россия, 1990. С. 174.
И далее: «Посещаем зоопарк. Тот самый, который он (А. С. – В. Р.) так неподражаемо опишет в “Раковом корпусе”. В этом зоопарке по выходе из онкодиспансера гулял ссыльный Солженицын» [18] .
Из Ташкента А. С. и Решетовская съездили в Самарканд, побывали на развалинах мечети Биби-Ханым (о ней см. 2-е примечание к с. 251).
9 сентября 1964 г. Лакшин сделал запись в дневнике о разговоре с А. С.:
«Спрашивал его о “Раковом корпусе”. “Это вещь острая, но она может быть напечатана, а я сейчас думаю о тех вещах, которые мне важно написать без надежды на печать”» [19] .
18
Наталья Решетовская. Александр Солженицын и читающая Россия. М.: Сов. Россия, 1990. С. 176–177.
19
Владимир Лакшин. «Новый мир» во времена Хрущёва. С. 250.
Так повесть была оттеснена главным образом работой над «Архипелагом ГУЛАГом», основной корпус которого датирован апрелем 1958 – февралём 1967 г.
А 11 сентября 1965 г. при обыске у супругов В. Л. и С. Л. Теушей и у И. И. Зильберберга гэбисты захватили тайный архив писателя – роман «В круге первом», пьесы «Пир победителей» и «Республика труда», лагерные стихи и крохотки. Этот провал А. С. счёл «самой большой бедой за 47 лет <…> жизни» [20] . Казалось, весь замысел многолетнего подпольного писательства в надежде выговорить то, что не смогли рассказать миллионы погибших в тюрьмах и лагерях, «вся работа жизни потерпела крушение» [21] . А. С. ожидал немедленного ареста. Но пока власти не решились на прямые репрессии, а только использовали архив для дискредитации писателя.
20
А. Солженицын. Бодался телёнок с дубом. С. 119.
21
А. Солженицын. Бодался телёнок с дубом. С. 119.
«Определив весною 1966, что мне дана долгая отсрочка, – записал А. С., – я ещё понял, что нужна открытая, всем доступная вещь, которая пока объявит, что я жив, работаю, которая займёт в сознании общества тот объём, куда не прорвались конфискованные вещи.
Очень подходил к этой роли “Раковый корпус”, начатый тремя годами раньше. Взялся я его теперь продолжать.
ЧКГБ не ждало, не дремало, тактика требовала и мне с “Корпусом” поспешить – а как же можно спешить с писанием? Тут подвернулась мысль: пока выдать 1-ю часть без 2-й. Сама повесть не нуждалась в этом, но тактика гнала меня кнутом по ущелью» [22] .
22
А. Солженицын. Бодался телёнок с дубом. С. 142.
«Кончая 1-ю часть “Корпуса”, – продолжает автор, – я видел, конечно, что в печать её не возьмут. Главная установка моя была – Самиздат, потом присоветовали друзья давать её на обсуждение – в московскую секцию прозы, на Мосфильм, и так утвердить и легализовать бесконтрольное распространение её» [23] .
Узнав от А. С., что он сам переписывает на машинке свои рукописи, Е. Ц. Чуковская предложила ему помощь в перепечатке. Согласившись, он открыткой от 4 мая 1966 г. сообщил, что работа будет готова во второй половине мая.
23
А. Солженицын. Бодался телёнок с дубом. С. 143.
«В конце мая, – рассказывает Елена Цезаревна, – он привёз мне тетрадочку с первым вариантом первой части “Ракового корпуса”. Это была аккуратная толстая школьная тетрадка с полями. На полях цветными карандашами были размечены места, которые автор хотел выделить для себя. Почерк был особенный и чёткий» [24] .
Еще 2 марта 1966 г. А. С. написал сотрудникам Центрального государственного архива литературы и искусства:
«Может быть, этой весной мне удастся предложить желающим из Вас прорецензировать незаконченную мою повесть с тем, чтобы, собрав бескомпромиссные отзывы, я б её верней мог понять сам» [25] .
24
Елена Чуковская. Александр Солженицын: От выступления против цензуры к свидетельству об Архипелаге ГУЛАГе // Между двумя юбилеями. 1998–2003: Писатели, критики, литературоведы о творчестве А. И. Солженицына: Альманах. М.: Русский путь, 2005. С. 361.
25
РГАЛИ, ф. 2511, оп. 1, д. 80, л. 1.