Ралли «Конская голова» (сборник)
Шрифт:
На корт мы вышли часа через два после обеда, когда стала спадать жара. Разминались молча. Маша устроилась на диване-качалке и опустила козырек так, что почти закрыла свое лицо. Меня это огорчило. Признаться, я рассчитывал на победу и хотел бы видеть, как меняется ко мне ее отношение. Я мечтал победить только для того, чтобы понравиться будущей учительнице. Вполне допускаю, что Бориска мечтал меня разгромить, чтобы добиться того же.
Кто не держал в руках ракетку и не знает, какое это универсальное и мощное оружие, тот меня не поймет. Но кто слышал, как от его удара чарующе звенят струны, как шаровой молнией, почти невидимой глазу, летит пущенное
Ракетку, как и теннисную форму, я привез с собой: панама, шорты с рубашкой, широкий напульсник, на пояс — махровая сумочка для мячей (о нее при случае можно вытереть руку). Привычная ракетка и удобная форма — половина успеха.
Бориска сказал, что панаму не признает, и вместо нее повязал голову широкой махровой лентой с какой-то странной линзой на лбу.
Еще при разминке я обратил внимание на теннисную пушку и подумал: "Вступаю в сражение", а когда Маша крикнула: "К бою готовы?!" — у меня похолодело между лопаток — на войне как на войне. Ведь спорт — это борьба, может быть и не всегда кровавая, но в ней уж точно задействованы самые сильные и естественные чувства человека, и, как правило, агрессивные.
По жеребьевке первым подавал Бориска. Бил он не сильно, но точно. Не все знают, что теннис прежде всего игра места, в нем важнее бить точно, сила удара на втором месте, хотя без нее тоже на победу рассчитывать не приходится. Играли мы вначале ровно, в основном обмениваясь ударами на задней линии. Прощупывали друг друга. Двигался Бориска не очень легко, но экономно: куда бы я ни посылал мяч, он всегда оказывался в нужном месте и успешно его отбивал. Я же не обладал таким потрясающим даром предвидения и, чтобы гасить его атакующие удары, носился по корту как угорелый. После третьего гейма стало ясно, что Бориска меня переигрывает. Пробить его оборону я был не в состоянии.
На мне уже все взмокло. А Бориска играл спокойно, как бы даже с ленцой, и рубашка на нем была еще сухая. Иногда он высокомерно ухмылялся.
Маша притихла на своей качалке, да мне, признаться, было уже и не до нее. Шел бой. Солдаты палили самозабвенно, по-деловому, и со стороны, наверное, трудно было понять, то ли стреляют из ружей, то ли заколачивают молотком гвозди.
Первый сет закончился победой Бориски — 6:2.
— Отдохните, — виноватым почему-то голосом сказала Маша, подошла ко мне, взяла за руку, подвела, как маленького, к своей качалке и в нее усадила.
— Надо меньше бегать, а то вас не хватит на три сета. — Помолчала и потом добавила: — А играете вы очень красиво и… мужественно. А Бориска играет как машина. — Это она сказала в его сторону.
— Я не мастер бегать, — пробурчал он в ответ.
Во втором сете мы поменялись площадками. Бориска играл сейчас против солнца, и лучи били ему прямо в глаза — явное неудобство, я же рассчитывал этим воспользоваться. Время от времени стекло на Борискиной ленте закипало яростным огнем — точь-в-точь огромный бриллиант.
Мы отчаянно сражались. Были слышны лишь щелчки ударов да скрип сосен, а иногда вскрик "за!" или "а, черт!". Маша не произносила ни слова. Положение стало меняться. Бориска делал больше ошибок и иногда бежал не туда, куда надо, — солнце, видимо, его ослепляло. Да, солнце работало на меня. И мы сообща вырвали-таки победу во втором сете.
— Вот черт, — только и бросил Бориска, а я в приподнятом настроении направился к Маше. Она, улыбаясь, одобрительно на меня посматривала.
Как же хороши бывают будущие учительницы!
Не буду утомлять читателя. Победа во втором сете оказалась пирровой. В третьем сете солнце мне уже не помогало. К тому же я был измотан. А Бориска бил методично и точно. Он-то был свеж, полон сил и разнес меня насухо. Пожимая руку, снисходительно улыбнулся и произнес:
— Извини, старик.
Ну а дальше — больше. Маша заспешила домой, и мы поехали вместе. И по дороге быстро нашли общий язык. Как оказалось, у будущей учительницы недостатки отсутствовали полностью, не было даже того единственного, о котором говорил Бориска.
И много лет спустя моя жена призналась, почему тогда отдала предпочтение мне.
— Бориска поступил с тобой нечестно. У него на повязке был лазер собственного изобретения. В комбинации с особым искусственным глазом он позволял по движению ног, рук и корпуса партнера безошибочно предсказывать траекторию полета мяча. Соответственно Борис получал в сравнении с партнером колоссальное преимущество. Ты единственный, кто оказал ему такое упорное сопротивление. Раньше я ко всему этому относилась шутя, но у вас борьба шла принципиальная. Ты храбро бился, а он тебя обманывал. И мне пришлось выбирать между техникой и человеком. В спорте, как и в жизни, человек значит для меня больше техники.
Уильям Гаррисон
Ролербол
(США)
Игра! Игра! Да здравствует ролербол, ибо только этой игре я обязан всем, что собой представляю и что имею.
Оркестр исполняет гимн нашей корпорации, и мы, команда из двадцати человек, встав в ряд, замираем в салюте. Перед нами не ведающий пощады вытянутый в овал трек: пятьдесят ярдов в длину, тридцать в ширину, с высокими виражами, на краю которых установлены пушки, стреляющие двадцатифунтовыми шарами, похожими на те, какими играют в кегли, только из эбонита, и скорость их больше трехсот миль в час. Шар несется по воздуху, постепенно теряя скорость и подчиняясь силе притяжения, но как только он касается земли или бьет по игроку, раздается новый залп. Команда состоит из десяти роликобежцев, пяти мотогонщиков и пяти раннеров (или бегунов). Пока играют гимн, мы стоим по стойке "смирно", с трибун на нас глазеют восемьдесят тысяч зрителей, а еще два миллиарда в разных частях света разглядывают наши лица на экранах мультивидения.
У раннеров на руках толстые кожаные перчатки, а на плече похожая на весло бита, которой они либо останавливают летящий со свистом шар, либо бьют противника. Мотогонщики лезут на вираж (осторожней, друзья, именно там труднее всего увернуться от шара) и оттуда, выбрав момент, мчатся на помощь раннерам. А мы, роликобежцы, те, у кого хватает духу, должны им противодействовать: мы преграждаем им дорогу, не даем раннерам обойти нас и тем заработать очки и потому считаемся наиболее уязвимыми. Итак, две команды по двадцать человек в каждой, а всего сорок, носятся по треку на роликовых коньках, бегают и гоняют на мотоциклах, а из пушек летят тяжелые шары, разметая их в стороны или нанося телесные увечья. Игра же состоит в том (если вы до сих пор не знаете), что раннеры должны обойти роликобежцев противника, остановить шар и передать его мотогонщику, что и дает очко. Мотогонщикам, между прочим, разрешается подсаживать раннеров на мотоциклы, а нам, роликобежцам, в таком случае приходится переворачивать на полном ходу машины с двигателем объемом в сто семьдесят пять кубических сантиметров.