Рамиль
Шрифт:
Всего лишь...
Под ложечкой заунывно сосет. Желудок скручивает ложными позывами в туалет. В горле пересыхает…Я просто НЕ ПРЕДСТАВЛЯЮ, как это будет!
– Привет,- дергаю на себя ручку передней пассажирской двери вспотевшей ладонью и замираю под прицелом жгучих черных глаз.
Дыхание спирает. Это же Рамиль…И это просто уже привычные мне пара секунд, во время которых я привыкаю, что он рядом.
Рам не улыбается мне как обычно. И от этого я почему-то чувствую себя дурой. Я ей себя сейчас вообще часто чувствую. Робко переминаюсь с ноги на ногу вместо того, чтобы запрыгнуть в машину. Мне нужно особое приглашение, да... Рамиль скользит по мне хмурым и каким-то дымным взглядом. Я не знаю, куда себе деть, сердце колотится где-то в горле. В голове всплывает вся эта безобразная сцена с моим рёвом в ресторане. Боже, я надеюсь, я ему сопливых разводов на футболке не оставила? Заливаюсь бордовым...Кошмар. И только тут Рамиль привычно криво улыбается. Меня даже чуть отпускает.
– Запрыгивай, синьор Помидор, поехали,- качает головой Керефов, приглашая всё- таки залезть в салон дискавери,- Пора принцу Лимону и компании сообщать про наклевывающихся графинь Вишенок.
В салоне автомобиля пахнет кожей, "елочкой" и терпким грейпфрутом...
Конечно...
Во рту моментально собирается вязкая слюна, а левое плечо жарко покалывает от близости чужого тела. Неловкость- доминирующее чувство, и я варюсь в ней как на медленном огне. Мне неловко за свою истерику два дня назад, неловко за предстоящий разговор с родней, от которого не убежать, неловко за повисшую тишину, так не вяжущуюся с обычной нашей бессмысленной трескотней по любому поводу. И неловко за то, что, несмотря ни на что, я сижу тут и тайно наслаждаюсь нашим тесным соседством. В груди расцветает что-то теплое и уютное, словно сердце разбухает и захватывает в два раза больше крови от одного присутствия Рама на расстоянии меньше метра от меня.
– Сколько нам ехать?
– Сорок пять минут показывает.
– Ясно...
Пауза.
– Ты же подарок купил?
– Да, за цветами заедем только.
Тишина. Щелчок приемника. Радио.
Украдкой кошусь на своего непривычно лаконичного спутника. Лаконичного и серьёзного. Черные брови слегка нахмурены, на переносице то и дело обозначается вертикальная морщинка, задумчивый взгляд устремлен строго на дорогу и не касается меня. Рам трёт пальцами подбородок, плотно сжимает челюсти, и это всё так не похоже на него обычного, что я теряюсь.
– И сколько я тебе должна?
– Леен,- прилетает в ответ раздраженное.
– Но...- пытаюсь возразить.
– Лен!
– отрезает Рамиль.
Я послушно затыкаю рот и перестаю предпринимать попытки завязать беседу. Вместо этого утыкаюсь носом в телефон, проверяя тайминг банкета, который организовываю завтра. Созваниваюсь с Ритой, которая должна была сегодня приехать в ресторан и привезти кое-что из аппаратуры. В общем, перестаю обращать на своего буку- водителя внимание. Точнее, делаю вид. Жжение от близости его тела никуда не ушло, и всю мою левую сторону отчаянно покалывает, отчего внизу живота завязывается тревожный волнительный узел.
– Как себя чувствуешь?
– хрипло интересуется Рамиль тогда, когда я уже полностью смиряюсь с тем, что разговаривать мы не будем.
Резко вскидываю голову и перехватываю его мимолетный пронзительный взгляд. Рам отворачивается, я вижу, как дергается его кадык.
– Выглядишь хорошо,- глухо добавляет Керефов, переключив внимание на дорогу.
– Спасибо,- бормочу, покрываясь лёгким розовым.
Комплименты - это тоже не из его ОБЫЧНОГО поведения. Я даже пару секунд жду какого-то шуточного продолжения, но его не наступает.
– Спасибо, хорошо себя чувствую,- отвечаю после заминки,- А ты?
Брови Рамиля удивленно взмывают вверх, а потом на его губах наконец расцветает кривая ироничная улыбка. Мне сразу становится спокойней, будто, потерявшись в чужом городе, набрела на знакомый ориентир.
– Так я вроде небеременный,- хмыкает Рамиль, бросив на меня быстрый насмешливый взгляд,- Был с утра по крайней мере...
– Зато такой молчаливый...- тяну я с преувеличенной озабоченностью в голосе.
– Сосредоточенный,- поправляет он меня и снова улыбается.
– И на чём сосредоточился?
– в салоне неуловимо теплеет от этих мимолетных улыбок и перекрещивающихся косых взглядов. Я оживаю. Уже не стесняясь, продолжаю допрос,- Думаешь, о том, как увернуться от кастрирующей вилки?
Рамиль тихо ржет.
– И об этом тоже, Алён, да.
– А о чём ещё?
Рам хитро щурится в ответ.
– Тебе лучше не знать, Лен.
– Вот теперь ты просто обязан сказать!
– Нуу...- он потирает идеально подстриженную щетину на подбородке, устремив на дорогу задумчивый взгляд, - Знаешь, я тут вчера про беременных читал...
– Боже...- бормочу я себе под нос. Даже я про них не читала, так что начало разговора мне, и правда, уже не нравится,- Зачем???
Рам прочищает горло, и я точно вижу, как он изо всех сил пытается не расплыться в наглой улыбке.
– Ну, так...Кто предупрежден...В общем, - Керефов снова откашливается в кулак, плавно сворачивая с шоссе,- Поговаривают, из-за переизбытка прогестерона очень уж трахаться хочется.
У меня отвисает челюсть. Что, блин???
– А ещё, - продолжает Рам невозмутимо,- В органах малого таза улучшается кровообращение, отчего ощущения могут быть гораздо ярче, представляешь?
– Ты уверен, что ЧИТАЛ, а не смотрел ролик на Порнохабе?
– цежу я сквозь зубы в ответ.
– Я к чему,- игнорирует моё шипение Рамиль,- Я тут представил всё это...И я резко против того, чтобы какой-то левый дядька пихал свой член в лицо моим детям! Так что...
Мои губы сами собой складываются в ошалелое "О", а потом в груди начинает клокотать истерический смех.
– Рами, ты больной? Ааа...- я не могу разогнуться от смеха, пресс болезненно ноет, глаза влажнеют,- Какой член в лицо? Как ты до этого вообще додумался?
– Ну дети же вниз головой лежат, нет?
– фыркает Рамиль, пытаясь остаться невозмутимым,- Хорош ржать, Акунина. Я серьезно кстати! Пока не родишь, будешь только со мной. Нечего...
– Господи...за что мне это...- вытираю выступившие слёзы,- А твой, значит, в лицо можно?
– Ну, я вроде как не чужой человек...- выдает Керефов свой сомнительный аргумент.
– Всё, замолчи, это ужасно!
– я закрываю рукой ему рот, смеясь.
Опрометчивый поступок. Внутреннюю сторону ладони чувствительно колет от его щетины, горячие губы прижимаются крепче, и я ощущаю обжигающую влажность его языка. Смех обрывается, вырываясь сдавленным полувздохом- полухрипом. И до меня только сейчас доходит скрытый смысл его слов. Медленно убираю руку. Отвожу глаза. Повисает вязкая тишина.