Рамсес II Великий. Судьба фараона
Шрифт:
Спустившись, военачальники распорядились подсчитать потери и похоронить убитых, над чьими телами уже роились полчища мух. Лекари-египтяне суетились над ранеными, прежде всего оказывая помощь солдатам своего лагеря. У хеттов же лекарей было всего двое. С позволения командиров началось разграбление крепости. Добыча оказалась небогатой, но солдаты были довольны. Пришли старейшины города и стали умолять фараона пощадить их, ведь они с давних пор являются подданными Египта и немало натерпелись от хеттов. Сети смилостивился над ними. В знак благодарности они принесли подарки и продукты. У подножия цитадели был устроен пир, который закончился песнопениями.
Кадеш пребывал под властью Страны Хора
Вино помогло Па-Рамессу быстро забыться сном, и он проспал до рассвета. Сети и военачальники устанавливали свои порядки в Кадеше, на это ушло три дня; помимо солдат гарнизона, здесь оставалось двадцать тысяч воинов в ожидании подкрепления. Армия свернула лагерь только на четвертый день. Домой войско Хора вернется не раньше чем через четыре недели.
Один из офицеров принес Па-Рамессу свой парик.
— У тебя не больше оснований ходить с непокрытой головой, чем у меня, — сказал Па-Рамессу, поблагодарив его за этот жест.
На самом же деле он устал прятать от всех свои рыжие волосы, которыми втайне гордился.
Глава 13
Слезы Тиа и Именемипета
Известие о победе передавалось молниеносно, и возвращение армии было, конечно же, триумфальным. Визирь Небамон поспешил отправить гонцов во все уголки страны.
Правду говорят: попав в лес, моряк думает только о деревьях, а дровосек, оказавшись в открытом море, — только о волнах; вернувшись в столицу после девятинедельного отсутствия, Па-Рамессу ухватил нить мыслей, оборванную военной экспедицией. Он споткнулся о воспоминания о Птахмосе, как спотыкаются о булыжник на дороге.
Бывший соперник не заявлял о себе, по крайней мере так, как ожидал от него Тиа. Выполнив поручение фараона в Иреме, Птахмос вернулся в Уасет, но не был допущен на семейный ужин; иллюзия семейного царского гнезда, приютившего принца-сироту, давным-давно рассеялась, и немногие чиновники сохранили о ней хотя бы бледное воспоминание. Птахмос поужинал и лег спать в казарме. Через два дня визирь отправил его к наместнику Бухена [25] , в Верхний Египет, в качестве помощника управителя золотых приисков. Сети тратил огромные средства на возведение храма в Абидосе, и добыча золота значительно возросла.
25
В настоящее время Вади-Хальфа.
По возвращении из Кадеша Па-Рамессу впервые встретился со своим соперником только на празднике Хояк, во второй год правления отца. Па-Рамессу исполнилось пятнадцать, Птахмос был на восемь месяцев старше; обоим понадобилось несколько секунд, чтобы узнать друг друга — оба выросли и возмужали. Солнце и слава военных кампаний придали коже Па-Рамессу сияюще-медный оттенок; солнце пустыни сделало кожу Птахмоса бронзовой и словно бы потускневшей. Первый все более походил на своего отца: то же полное лицо, пухлые губы и нос с горбинкой, тогда как у другого было узкое лицо, выступающие скулы и глаза чуть навыкате — эти черты достались ему от отца или от матери?
Под пристальными взглядами чиновников они обменялись ничего не значащими фразами, холодными и безвкусными, как объедки, оставшиеся после вчерашней трапезы. Их вражда иссякла; они больше не могли быть врагами, а в будущем они станут бесповоротно чужими, навсегда. Знал ли Птахмос о том, что его изображение на барельефе храма в Карнаке уничтожено? Это было все равно что смертная казнь и низводило его до уровня призрака. Впрочем, запрет нынешнего фараона упоминать вслух
Как бы то ни было, на горизонте Па-Рамессу вырисовывались настолько важные события, что ему было не до размышлений о всеми забытом принце. Даже его нежность по отношению к Унии померкла, он редко звал ее в свою спальню.
— Как могло случиться, что ты до сих пор не зачала? — спросил у нее Па-Рамессу однажды вечером.
— Сиятельный принц наверняка знает, что существуют способы предупредить беременность.
Он слышал об этом впервые.
— Например, смола акации, смешанная с финиками, разрушает семя, — пояснила девушка.
— Но зачем ты это делаешь?
— Мне приказала хозяйка. Я могу зачать только с твоего разрешения.
Она печально посмотрела на него. Па-Рамессу понял, чем вызван этот приказ: мать первого отпрыска наследного принца становится его Первой супругой.
— Если ты разрешаешь мне зачать, об этом нужно уведомить хозяйку.
— Я подумаю.
Этот короткий разговор неожиданно для него ослабил его влечение к Унии. Чем очаровывают женщины? Почему влечение ослабевает? Почему он, любовник, не согласен на длительный союз с Унией? Разве не тронула она его сердце в тот первый вечер? Или он просто был опьянен собственным желанием? Причиной тому ее неопытность? Он подумал о матери и отце. Какими очевидными для Сети достоинствами обладала Туи, чтобы стать его Первой супругой? На этот вопрос он не знал ответа. И все же умоляющие взгляды Унии стали его раздражать: желание занять почетное место Первой супруги читалось в них куда яснее, чем искренняя привязанность к нему. И снова он оказался в роли добычи. Когда же Па-Рамессу поведал о своих сомнениях Тиа, тот задумался.
Беседовали они в послеобеденное время. Был один из последних мягких теплых дней, предшествующих сухому и холодному сезону. Принц с наставником устроились на террасе с видом на Уасет и отдыхали, лениво пощипывая виноград. В такую погоду, даже если заснешь под открытым небом, не стоит страшиться солнечных ожогов. Па-Рамессу и Тиа лежали на кушетках, сняв парики и сандалии. Волосы принца пылали, но любоваться ими сейчас мог только наставник.
— Мне понятен ход твоих мыслей, — сказал Тиа. — Но я не могу дать тебе совет, поскольку не сумею сказать, чего больше в твоем чувстве к этой девушке — влечения или желания обладать. И то и другое льстят предмету любви, потому что мы вожделеем и желаем иметь только хорошее и красивое. То есть эти два чувства похожи. И все же желание обладать кажется мне несправедливым.
— Несправедливым?
— Да, поскольку оно направлено не на человека, а на качество, которым он обладает. Это мое видение.
Па-Рамессу как зачарованный слушал рассуждения наставника. Какую магию таят в себе слова! Оружие завоевывает страны, но слова помогают постичь тайны мира!
— Разумеется, ты рассуждаешь, основываясь на собственном опыте, Тиа, — сказал Па-Рамессу. — Открой мне, к кому ты испытывал влечение, кем желал обладать?
— Не думаю, что мне когда-нибудь хотелось кем-нибудь обладать. Для этого нужно быть умелым дрессировщиком, а я им не являюсь. Трудно укротить животное, что уж говорить о человеке! Это борьба, которая никогда не закончится. Начать ее — значит перестать жить своей жизнью.